мои глаза! Это все так сверкает, что нам не нужно будет другого освещения!

– Сделаю все возможное.

Через несколько минут вернулась моя хозяйка и начала смешивать коктейли. Я пошла в спальню приготовить ей вечернее платье. Мне было совершенно ясно, что если я хотела обокрасть миссис Трэмпертон-Смит, то это нужно делать сейчас же.

Оживленная коктейлем болтовня кончилась раньше обыкновенного, и миссис Трэмпертон-Смит быстро прошла в спальню, еще полная того показного веселья, которое она обычно напускала на себя при посторонних. Когда все шло по ее желанию, она бывала очень милой. Она до некоторой степени обладала добродушием, располагавшим к ней всех, с кем она заводила знакомство. Но это добродушие было поверхностным. В сущности же она была совершенно несносна, эгоистична, ревнива. Ее настроение моментально изменилось, как только она обратилась ко мне.

– Сколько времени пробыл здесь мистер Блюр? – сердито спросила она.

– Около пяти минут, мадам.

– В другой раз отправляйтесь с вашей работой сюда, когда он ожидает меня в салоне.

– Как вам угодно, мадам.

– И что вы сделали с этими перьями? Я уж никогда больше не сумею их надеть.

– Я поправила их согласно вашему указанию, мадам.

– Не рассказывайте историй и причесывайте меня аккуратнее. Вы сделали мне ужасную прическу!

Она вынула из портмоне ключик от шкатулки с драгоценностями и передала его мне.

– К вашему черному платью, мадам, больше всего подойдут бриллианты.

– Давайте их сюда и не разговаривайте так много.

Я вынула бриллиантовое ожерелье, подвески и браслет. Снова заперла шкатулку и отдала ключ. Лицо моей хозяйки просветлело, когда она увидела себя в зеркале.

– Должна сознаться – черное мне поразительно к лицу.

– Я слышала это от многих, – поддержала я ее.

Она взяла золотую сумочку, посмотрела, положила ли я туда носовой платок, и собралась уйти.

– Позаботьтесь о том, чтобы огонь не потух в камине, Дженет. Мы с мистером Блюром будем пить кофе в гостиной.

– Хорошо, мадам.

Я пошла в людскую, поужинала, после чего посетила спальню мистера Блюра, где забрала некоторые мелочи, которые могли мне впоследствии пригодиться. Мне было еще не совсем ясно, каким именно образом он надеется овладеть бриллиантами, но я ни минуты не сомневалась в том, что он украдет их этой же ночью. Случайно я знала, что оба собираются после ужина поиграть в бридж в соседнем отеле, и была убеждена, что он рассчитывал украсть не запертые в шкатулке, а бывшие на ней драгоценности. Мне удалось оставить дверь, ведущую из спальни в салон, полураскрытой, когда они вернулись пить кофе.

– Мимишка, – он называл ее «Мимишка», несмотря на то, что она весила сто семьдесят фунтов – я чувствую себя подавленным, когда ты надеваешь на себя все эти бриллианты. Прошу тебя, сними их. Все женщины в «Рояле», увешивающие себя драгоценностями, чтобы бросаться в глаза, мне противны. Тебе ведь не нужно этого. Ты и без бриллиантов очень красива.

– Пожалуй, дорогой! Ты совершенно прав, тем более, что мы собираемся потом ужинать. Дженет!

Я поспешила в салон.

– Что угодно, мадам?

– Снимите с меня бриллианты. Я ухожу и вернусь очень поздно.

Я сняла драгоценности, мистер Блюр жадно поглядел на них. Мистер Блюр, вероятно, рассчитывал на небрежность миссис Трэмпертон-Смит и был прав, так как она сказала беспечно:

– О, с этим можно подождать до моего возвращения. Положите их в ящик стола, Дженет.

Они ушли.

Я поступила так, как она мне приказала, и еще раз продумала детали моего плана. Вдруг кто-то резко постучал в дверь. Вошел директор отеля, мистер Леон Грант. Он осмотрелся.

– Простите, я думал миссис Трэмпертон-Смит здесь.

– Миссис Трэмпертон-Смит ушла несколько минут тому назад, кажется, в отель «Рояль» поиграть в бридж.

Он, казалось, разочаровался. Это был худой и, по-видимому, нервный человек приятной наружности с хорошими манерами, но глаза его были окружены множеством морщинок, и он выглядел погруженным в бесконечные заботы. Говорили, что дела его шли очень плохо, и это, вероятно, подавляло его.

– Когда ваша госпожа вернется?

– Она ничего не говорила об этом; в последний раз она вернулась после бриджа в час ночи. С ней мистер Блюр.

Директор кивнул мне и пошел к дверям.

– Не могу ли я быть вам чем-нибудь полезной, сударь?

Он помедлил, потом запер дверь и вернулся ко мне.