К веселящейся парочке присоединилась Паффи, и за всем этим шумом Дин не услышал топота. В следующую минуту кто-то огрел его по спине, он потерял равновесие и упал. А перевернувшись, увидел нависшего над ним Джека, с искаженным от ярости лицом.

– Оставь ее в покое!

Джек схватил Райли, которая теперь вопила уже всерьез. А тут еще Паффи, визгливо тявкая, нарезала круги вокруг мужчин. Джек прижал дочь к груди.

– Ничего, ничего, девочка. Я больше не подпущу его к тебе, обещаю, – бормотал он, гладя спутанные волосы, – мы немедленно уберемся отсюда.

Невыносимая смесь ярости, неприязни и отвращения сжигала Дина. Этот хаос и есть то, что теперь считается его жизнью.

Он кое-как поднялся. Райли схватилась за рубашку Джека, глотая воздух и пытаясь объясниться, но истерический смех мешал ей говорить. Брезгливая гримаса Джека доставила Дину извращенное удовлетворение.

– Вот и хорошо. По крайней мере все ясно. Так даже лучше.

– Вон отсюда! – бушевал Джек.

Дину до смерти хотелось врезать ему, но Райли все еще судорожно цеплялась за рубашку отца. Наконец, она немного успокоилась.

– Это не... он не... это я виновата! Дин увидел... нож... и...

Джек сжал ладонями ее лицо.

– Какой нож?

– Я взяла его... на кухне.

Она икнула.

– Что ты делала с ножом? – удивился Джек, стараясь перекричать лай собаки.

– Я... я была...

– Она боялась.

Дин хотел, чтобы слова проникли в сознание Джека, но Райли уже понесло:

– Я проснулась, и в доме никого не было, и я испугалась...

Дин, не дослушав, ушел к себе. Его плечо уже ныло после драки с Ронни, и он только что снова на него упал!

Две драки за ночь. Блестяще.

Лай затих, как раз когда он проглотил две таблетки тайленола, после чего разделся, пошел в душ и включил горячую воду. А когда вышел, в спальне уже ждал Джек.

В доме вновь стало тихо. Райли и Паффи, вероятно, уже улеглись.

Джек кивком показал в сторону коридора.

– Я хочу потолковать с тобой. Внизу – бросил он и, не дожидаясь ответа, убрался.

Дни отшвырнул полотенце и натянул джинсы на влажные ноги. Что же, давно пора выяснить отношения.

Он нашел Джека в пустой гостиной. Тот стоял у окна, сунув пальцы в задние карманы джинсов.

– Я услышал, как она кричит, – не оборачиваясь, пробормотал он, – вот и вообразил, что дело плохо.

– Черт, я рад, что ты наконец пришел в себя настолько, чтобы вспомнить, как оставил ее одну. Да ты злодей, Джек.

– И без тебя знаю, что опарафинился.

Джек повернулся и вынул руки из карманов.

– Я пытаюсь найти с ней общий язык, но иногда что-то делаю не так. Как, например, сегодня ночью. И когда такое случается, я делаю все возможное, чтобы исправить положение.

– Замечательно. Достойно восхищения. Я потрясен и пристыжен.

– Можно подумать, ты никогда не ошибался. И в жизни не творил ничего дурного.

– Еще как творил! В прошлом сезоне семнадцать раз перехватил мяч!

– Ты понимаешь, о чем я.

Дин зацепился большим пальцем за пояс джинсов.

– Что ж, у меня плохая привычка коллекционировать штрафные квитанции за превышение скорости, и я могу быть ехидным сукиным сыном. Зато ни разу не оставлял беременными своих подружек, если ты именно на это намекаешь. И ни одного незаконного ребенка, которого я мог бы потащить на тест по установлению отцовства. Стыдно признаться, Джек, но мы с тобой не в

одной лиге.

Джека передернуло, но Дину ужасно хотелось уничтожить отца, и он еще не угомонился.

– Кстати, чтобы уж прояснить все до конца: я позволил тебе остаться только из-за Райли. Ты для меня, приятель, не больше, чем донор спермы, так что держись подальше.