Она сидела на постели, то дрожа мелкой дрожью, то сотрясаясь всем телом, пока Майкл не вернулся. Постепенно детали сновидения стали терять свою яркость и отдаляться, оставляя ее в покое. Она не делала попыток осмыслить свой сон, задержав его в памяти, наоборот, стремилась как можно быстрее избавиться от страшного кошмара. Но она помнила ощущение непередаваемого ужаса, охватившего ее, тот страх, который она испытала, когда упала на клубок ядовитых змей. Она содрогнулась, тело свела судорога, к горлу подступила тошнота.

— Делай глубокие вдохи, — говорил Майкл, прикладывая к ее лбу холодное полотенце. — Ну вот, теперь все в порядке. Дыши глубже. Постарайся расслабиться. Ну, вот и все.

— Это было так страшно.

— Я знаю. — Он старался разговаривать с ней как можно ласковее, словно она была одной из его маленьких пациенток. — Но теперь все в порядке. Все прошло и исчезло.

Джейн увидела, что на нем только джинсы, в которые он, наверное, наспех прыгнул, как только услышал ее крик. Интересно, какие сны он вызовет у нее? — спросила она себя, откинувшись на подушку. Она чувствовала на лбу успокаивающий холод компресса.

Внезапно где-то около локтя она почувствовала боль от укола. Ей почудилось, что в постель к ней проникла кобра и ужалила ее. Она судорожно вздохнула и вскочила, чтобы успеть увидеть, как ползучая гадина выбирается из ее кровати.

— Это просто укол, от которого ты будешь спокойно, без сновидений спать, — объяснил ей Майкл, извлекая из ее вены иглу и вновь обнимая ее. — Тебе надо поспать, Джейн. — Он губами убрал волосы с ее влажного лба. — Для тебя это сейчас самое важное.

Она кивнула, чувствуя, как он опускает ее на подушку. В темноте она вблизи рассмотрела его лицо, увидела, что оно выражает страх и одиночество, которые он изо всех сил пытается скрыть. Ей захотелось обнять его, тесно прижаться к нему: пусть он пронесет ее через эту страшную ночь. Но вместо этого она почувствовала, что ее глаза неотвратимо слипаются. Джейн знала, что он не покинет ее, пока она не уснет, и поэтому старалась сопротивляться наступающему сну. Сквозь полуприкрытые глаза она увидела, как он поднял руку и откинул со лба волосы. И тут она ясно увидела, что на темени у него длинный свежий рубец, схваченный множеством хирургических швов. Этот рубец обычно был прикрыт волосами.

«Что это», — попыталась спросить она, но во рту у нее пересохло и она не смогла произнести ни слова. «Что случилось с твоей головой?» — хотелось ей спросить. Но, прежде чем ей удалось сложить губы в нужную форму, она провалилась в бездонную яму сна без видений. Майкл сдержал свое обещание.

На ее веки упал льющийся сквозь щели жалюзи солнечный свет. Она проснулась и открыла глаза. Приподнявшись на локтях, Джейн села и уперлась спиной в спинку кровати. Она терпеливо ждала, когда перестанут расплываться предметы перед глазами и когда прекратится противный звон в ушах. Она несколько раз сглотнула, пытаясь набрать в рот слюны, — во рту было сухо, как будто язык и нёбо протерли шершавым марлевым тампоном. Затем она попыталась встать.

Комната закружилась; появилось чувство, что голова очень ненадежно прикреплена к плечам и вот- вот отвалится и упадет на пол. Голова казалась тяжелой, как чугунный шар, слишком тяжелой для ее хрупкого тела, не способного вынести такой груз. «Шалтай-Болтай сидел на стене, — подумала она, падая на подушку. — Шалтай-Болтай свалился во сне».

Она посмотрела на зеркала. Внутри нее детский голос продолжал декламировать: «Вся королевская конница, и вся королевская рать».

— Не могут какую-то Джейн Уиттекер собрать, — громко объявила она, обращаясь к множеству своих отражений. — Джейн Уиттекер, — провозгласила она торжественно, стремясь усидеть на месте, чтобы ее отражения не падали, — кто ты такая, черт бы тебя побрал?

У нее случился новый приступ головокружения, отражение закачалось и упало на кровать.

— Попробуй еще раз, но медленно, — посоветовала она себе. Ей стало ясно, что или она поднимется медленно или вообще не поднимется.

Она в красках представила себе, как ее мозг оплетается плотной серой паутиной. Она пытается руками убрать эту сеть, но стоит ей счистить с мозга одну сеть, как на ее месте тотчас появляется другая. И, сколько бы раз ни повторяла она свои попытки, результат всякий раз оказывался столь же плачевным.

Она энергично помотала головой, пытаясь хоть таким способом стряхнуть с мозгов паутину. Но и эта отчаянная попытка ни к чему не привела. Ей только на секунду показалось, что голова сейчас слетит с плеч и куда-нибудь улетит. Она зажмурила глаза, чтобы не упасть в обморок. Голова онемела, в черепе появилось ощущение замороженности. Было такое чувство, что голову наполнили ядовитым гремучим газом и она вот-вот взорвется.

Закрыв глаза, она попыталась привести в порядок свои мысли: она находится в доме Джейн Уиттекер, она спит в кровати Джейн Уиттекер, сейчас в холл спустится муж Джейн Уиттекер. И это просто прекрасно, потому что Джейн Уиттекер — это она. У нее есть документы, которые неопровержимо доказывают этот факт. Майкл показал ей ее паспорт и свидетельство о браке. Она узнала себя на семейной фотографии. Господи, она даже поиграла на пианино, где стояли семейные фотографии. Какие еще доказательства ей нужны?

Итак, все о’кей. Она действительно Джейн Уиттекер, а Майкл Уиттекер — красивый мужчина и признанный детский хирург — ее любящий и заботливый супруг. Кроме того, у нее есть чудесная дочка и великое множество подруг. Что же происходит? Она узнаёт о себе столько распрекрасных вещей, что, казалось бы, радости не должно быть предела. Но почему тогда она не испытывает ничего, кроме тоски? Почему ей страстно хочется заползти в какую-нибудь щель, где она могла бы спокойно умереть вдали от посторонних глаз?

Джейн с содроганием вспомнила смутные образы своего ночного кошмара. Она всю жизнь ненавидела змей. Она потерла то место, куда Майкл сделал ей ночной укол, и открыла глаза, думая, что Майкл сидит рядом с ней. Майкла не было.

Он обещал ей, что она будет спать без сновидений, и сдержал свое слово. Ночной кошмар не возвратился. Она спала спокойно, без видений. Почему же она чувствует в теле такую ватность? Почему ее преследует такое ощущение, словно ее голова замурована в цемент?

Она нашла глазами часы на ночном столике, дождалась, пока цифры не перестали расплываться, и увидела, что было уже десять минут одиннадцатого. Она не поверила своим глазам. Неужели уже так поздно? Значит, она проспала больше двенадцати часов? Этого просто не может быть!

Джейн поднесла часы к глазам. Нет, ошибки не было. Будильник действительно показывал десять минут одиннадцатого. Боже, уже прошла самая лучшая половина утра, хватит валяться, пора вставать. Джейн поднялась, ее повело, и она начала падать. Пол стремительно приближался. Чтобы не упасть, она инстинктивно выбросила вперед руки и уперлась во что-то холодное и прозрачное, напомнившее ей гладкую поверхность замерзшего пруда. Она уперлась руками в зеркало. Впечатление было такое, что незнакомка, которая смотрела на нее из зеркала, поддерживала ее, не давая упасть.

«Где Майкл?» — поинтересовалась она про себя. Шатаясь, Джейн побрела в туалет и тяжело уселась на стульчак, обхватив голову руками. У нее не было ни сил, ни желания закрыть дверь туалета. А если, предположим, он сейчас войдет? Интересно, он будет шокирован? А она? Интересно, они запирали туалет, когда справляли свою нужду, или оставляли дверь вызывающе распахнутой? Этого она не знала. Она была настолько оглушена, что такие мелочи ее в этот момент просто не заботили. Она даже была не вполне уверена, заметит ли она Майкла, если он сейчас войдет.

Все же она была удивлена его отсутствием. Она рассчитывала, что он окажется рядом с ней, как только она проснется. Может, она расстроена его отсутствием и поэтому у нее депрессия и подавленность?

Наверное, Майкл внизу готовит завтрак. Наверное, он такой же крупный специалист по приготовлению кофе, как она — чая. Конечно, он сейчас внизу и жарит ей яичницу с беконом, которую хочет принести ей в постель. Настроение ее поднялось, но тотчас же вновь упало. Не успела она начать