— Может быть, мне стоит позвонить брату? — спросила она, осторожно отпивая из чашки горячий чай. — Ведь он, наверное, волнуется.
— Я уже позвонил ему и сказал, что все в порядке и под контролем. Почему бы тебе не подождать и не позвонить ему утром? — предложил он, и она была благодарна, потому что не чувствовала себя готовой говорить с кем бы то ни было. Что могла сказать она брату, которого не знала и который жил на другом конце Штатов? «Как бы я хотела, чтобы ты сейчас был здесь!» Но ведь гораздо честнее было бы сказать:
— Чай очень хорош, — сказала она и, увидев, как он улыбнулся, подумала, что не много же надо, чтобы сделать его счастливым.
— Чай — это коронный номер нашего дома. Ну-ка, возьми и прими. — Он протянул ей пару маленьких белых таблеток.
— Что это?
— Легкое успокаивающее средство.
— Успокаивающее? Но зачем? У меня нет никаких проблем со сном.
— Это не снотворное. Это просто успокоит тебя.
— Доктор Мелофф ни разу не говорил ни о каких успокаивающих средствах, — проговорила она, взвешивая на ладони две крошечные таблетки.
— Как раз доктор Мелофф их и прописал, — ответил он без намека на нетерпение. — Они просто помогут тебе расслабиться. Это очень легкие таблетки, Джейн, поверь мне. Ты не почувствуешь никаких последствий.
— Я нервничаю уже от одного вида этих таблеток, — призналась она.
Его улыбка стала необыкновенно широкой.
— Таблетки тебя всегда нервировали, но смотри, вот ты уже и успокаиваешься. Значит, они все-таки работают.
— Мне кажется, что я просто боюсь потерять над собой контроль. — Она пыталась найти разумное объяснение своему поведению.
— Какой контроль? — спросил он.
Она рассмеялась. Действительно, о каком контроле может идти речь, если она не знает, кто она такая.
Она положила таблетки в рот и проглотила их с остатками чая.
— Попробуй печенье. Очень вкусно. Паула пекла его в пятницу.
— Паула?
— Паула Маринелли. Она приходит к нам несколько раз в неделю. Убирает дом, стирает, иногда печет и готовит. Я попросил ее приходить каждый день до тех пор, пока ты не почувствуешь себя лучше.
— Ты хочешь сказать, пока я не почувствую, что я — это я?
— Пока ты не почувствуешь, что ты — это ты. — Он засмеялся.
Она откусила большой кусок шоколадного печенья. На ковер посыпались крошки.
— О Боже, я всегда такая неряха? — Она наклонилась, чтобы собрать крошки, и почувствовала, что ее голова пошла кругом, а комната начала вращаться. — О-о-о-х!
Майкл сразу оказался рядом, помог ей удержаться на ногах и дойти до постели.
— Должно быть, ты действительно очень устала, — услышала она, пока он ловко укладывал ее на пуховый матрац и укрывал одеялом. — Не может быть, чтобы таблетки подействовали так быстро, — добавил он.
— Я и в самом деле устала, — согласилась Джейн, закрывая глаза. Она слишком долго сопротивлялась усталости, и теперь та коварно выбила ее из седла, казалось ей.
— Отдохни немного. — Он нежно поцеловал ее в лоб, как ребенка. — Хочешь, я посижу с тобой, пока ты будешь засыпать?
Она улыбнулась, почувствовав себя маленькой избалованной девочкой.
— Со мной все в порядке. Иди. Тебе надо работать.
— Нет ничего такого, что не могло бы подождать.
— Иди, иди. Я прекрасно себя чувствую. — Ее голос звучал тихо, она говорила с видимым трудом.
Джейн почувствовала, что Майкл поднялся.
— Помни, если тебе что-нибудь понадобится, я буду рядом. Только позови, я прибегу в ту же секунду.
«Я знаю, что ты прибежишь», — хотела сказать она, но была слишком утомлена, чтобы произнести это вслух. Она попыталась улыбнуться, надеясь, что лицо повинуется ей и губы сложатся в улыбку; потом отдалась забытью, которое постепенно, как студень, обволакивало ее сознание. Она ощутила, как Майкл поправил одеяло, а затем пропал. Ее веки, задрожав, на мгновение приоткрылись, а затем снова смежились. В следующую секунду она уже спала.
Ей снилось, что она стоит посреди чистого поля. Позади низкое здание, по виду мотель. Окна его освещены, из них доносится музыка. Вдруг рядом оказался Майкл. Он прикоснулся к ее обнаженной руке.
— Не хочешь прогуляться? — спросил он.
Она кивнула и оперлась на его руку.
— О, нет, нет! — раздался позади них чей-то голос. — Вы не можете идти гулять.
— Да нет же, мы прекрасно можем погулять, — возражала она упрямо, тщетно силясь понять, кому принадлежит голос.
— Нет.
— Но почему? — спросила она в отчаянии. — Почему мы не можем гулять?
В ответ ни звука. Потом тот же голос сказал:
— В поле полно кобр.
Она резко обернулась.
Майкл исчез. У ее босых ног, свернувшись кольцами и готовая броситься, лежала огромная змея. Джейн отступила на шаг и упала в клубок змей, кишащих в поле. Она ощутила, как их длинные тела, извиваясь, поднялись между желтыми остроконечными листьями степной травы и начали угрожающе приближаться. Они дотрагивались до ее голых ступней своими раздвоенными ядовитыми язычками. Она увидела, как гигантская кобра, поднявшись во весь свой исполинский рост, зашипела и кинулась на нее. Джейн дико закричала.
Она заходилась в крике.
— Джейн! — Она услышала его голос, но ей было страшно открыть глаза. — Джейн! С тобой все в порядке? Джейн, проснись! Это только сон. Это всего лишь ночной кошмар. Проснись, Джейн!
Она заставила себя открыть глаза. Как только он попытался прикоснуться к ней, она начала дико размахивать руками.
— Да это же я — Майкл! Я здесь. Все в порядке.
Ей понадобилась еще минута, чтобы расставить все по своим местам, чтобы понять — кобры принадлежат к подземному миру злых демонов, а она находится дома, в собственной кровати, в безопасности, цела и невредима…
— Мне приснился очень страшный сон. — Она плакала. — Кругом были змеи.
— Теперь все в порядке. — Он обнял ее. — Они ушли. Я их прогнал.
Она прильнула к нему.
— Это было как наяву. Я в таком страхе!
Джейн почувствовала, что с головы до ног купается в поту, и вырвалась из его объятий.
— Я мокрая и противная, как мышь.
— Пойду принесу полотенце. Я сейчас вернусь.
