Рядом с ней вдруг раздался мягкий женский голос:

— Дорогой, мне так жаль, что я не встретилась с тобой до церемонии.

Дейвон только растерянно моргала, глядя, как обладательница голоса притянула к себе голову Джареда и поцеловала его прямо в губы. Заявка своих владений, невольно подумалось Дейвон. Публичная демонстрация собственности — вот для чего предназначался этот поцелуй.

Но почему она не испытала облегчения, когда Джареда Холта наконец отвлекли от нее?

Женщина, поцеловавшая Джареда, была из тех, в чьем обществе Дейвон всегда ощущала себя существом низшего сорта. Она была изысканно-роскошна: безупречная фигура, густые черные волосы, бледно-розовый шелковый костюм.

Джаред не очень сопротивлялся. Когда он поднял голову, на его губах осталась розовая помада. У него очень мужественные губы — резко очерченные, но в то же время чувственные, отметила Дейвон.

Он медленно проговорил:

— Здравствуй, Лиз... Перед церемонией я был с отцом, решив, что ему нужна моральная поддержка. Позволь, я представлю тебе дочь невесты, Дейвон. Дейвон, это моя хорошая подруга Лиз Ламонт, из Манхэттена. Она играет на Бродвее.

Глаза Лиз были бледно-голубыми — наименее привлекательная черта ее лица. Радости от знакомства с Дейвон в них явно не отразилось. Дейвон вежливо сказала:

— Очень приятно, мисс Ламонт. Я видела вас в последней постановке Стэна Ниэлла... очень непростая роль, с которой вы справились более чем успешно.

Лиз церемонно склонила голову.

— Благодарю вас. Джаред тогда оказал мне неоценимую поддержку. — Она слегка вздрогнула. — Я думала, это никогда не кончится... ты так помог мне, милый.

Дейвон для себя отметила, что у «Холт инкорпорейтед» есть свои интересы и в Нью-Йорке. Лиз вполне определенно показала ей, что Джаред уже занят.

Ну что ж, это их игры, решила Дейвон и небрежно произнесла:

— Я была очень рада, что смогла попасть на этот спектакль — я как раз останавливалась в Нью-Йорке в перерыве между поездками в Аргентину и Южную Африку. — Иными словами, у нее есть куда более важные дела, чем гоняться за Джаред ом Холтом.

С губ Лиз не сходила улыбка.

— Вам обязательно нужно посмотреть новую пьесу Маргариты Хэммлин. Мне повезло получить в ней главную роль — очень сильная роль, надо сказать. — Она провела тонкими пальцами по рукаву Джареда. — Увидимся после ужина, дорогой.

И отошла, обдав Дейвон волной аромата дорогих духов. После нее подошли представиться двое полковников и супруги-конезаводчики и, наконец, худощавый молодой человек в очках, с умными серыми глазами.

— Привет, Джаред, рад тебя видеть. В Нанасивике снежные заносы, поэтому я опоздал... только- только приехал. — Он улыбнулся Дейвон. — А вы, наверное, дочь Алисии... вы очень похожи на свою мать.

Джаред неохотно представил его:

— Дейвон, это Патрик Кендалл, мой кузен. Сын тети Бесси.

Дейвон оживилась:

— А что вы делали на Баффиновой Земле, Патрик?

— Я геолог. Брал образцы пород.

— Я была там всего месяц назад, — пояснила Дейвон и пустилась подробно рассказывать об особенностях своей работы.

Вопросы Патрика только подтверждали ум, светившийся в его глазах, но Джаред очень быстро прервал их беседу:

— Тетя Бесси машет тебе рукой, Патрик, почему бы тебе не подойти поздороваться с ней?

— Думаю, я лучше... Увидимся после ужина, Дейвон.

Наконец поток гостей иссяк. Дейвон едва держалась на ногах.

— Мне очень понравился ваш кузен, — сказала она, взглядывая на Джареда. — Кстати, ваша подруга оставила у вас на губах след помады.

— Патрик неплохой малый. Хотя его удел — быть рядовым геологом всю жизнь.

— Мне он показался счастливым человеком, — холодно ответила Дейвон.

— И не имеет ни гроша за душой.

— Давайте начистоту, Джаред, — решительно заметила она. — Совершенно очевидно, что для вас на первом месте стоят деньги. Меня не интересует — запомните это! — не интересует ни единый доллар из вашего кармана. Я предпочитаю сама зарабатывать себе на жизнь.

Джаред вынул из кармана белоснежный платок:

— Вытрите помаду.

Он не поверил ни одному ее слову! Дейвон хотела отклонить его просьбу, но по хищному блеску в его глазах поняла, что если откажется, то он сочтет ее просто трусихой. Она взяла платок и спокойно стерла сначала яркий след от поцелуя тети Бесси, потом более бледный — от губ Лиз. Джаред стоял очень спокойно, глядя на нее. Когда она закончила, он сказал:

— Вашей помады на мне нет.

— И не будет.

— Какая жалость. — Он забрал у нее платок и, не выпуская ее пальцев, поднес их к губам.

Сердце Дейвон остановилось на мгновение. Его горячие губы обожгли ее кожу, она даже не предполагала, что ее можно так смутить. Букет выпал из ее рук, она всем телом подалась к нему... Ничего вокруг не осталось, только Джаред и она. Соблазнитель и жертва.

Он выпрямился, выпустил ее пальцы и спокойно сказал:

— Значит, вы ничем не отличаетесь от других... и хотите того же. Не знаю, почему это должно меня удивлять.

Это было равносильно пощечине. Чувствуя, как краска стыда заливает ей щеки, Дейвон с трудом пробормотала:

— Для вас это игра, не так ли?

«Игра под названием реванш», — добавил Джаред про себя.

— Такая же игра, как ваше платье.

Тут уж крыть нечем. Да, она надела это платье, чтобы и смутить его, и показать, чего она стоит на самом деле.

— Значит, теперь мы квиты, — сказала Дейвон. — Но больше играть я не хочу, Джаред. Игра окончена. К тому же вы заняты. Лиз дала это понять очень определенно.

— Я не принадлежу ни одной женщине, — возразил Джаред.

— Скажите об этом Лиз, а не мне. Меня это не интересует. Кроме того, половина гостей с большим интересом наблюдает за нами, а другая половина прислушивается к нашему разговору. А мне сейчас больше всего нужно как минимум три бокала шампанского.

— В таком случае мы продолжим наш разговор позднее.

— Здесь нечего продолжать!

Но Джаред уже сделал знак официанту, и тот, поставив два бокала на серебряный поднос, подбежал к ним. Передав один бокал Дейвон, Джаред сказал:

— Добро пожаловать в нашу семью, Дейвон.

Шампанское было восхитительно ледяным. Сделав маленький глоток, Дейвон подняла бокал и вежливо сказала:

— Идите к дьяволу, Джаред.