ошибку?

Поскольку Дейвон только предстояло встретиться с Бенсоном, она ничего не могла ответить. Впрочем, если он хоть в чем-то похож на Джареда, то ее мать совершает самую большую ошибку из всех в своей многомужней жизни. А «одна счастливая семья» — это не более реально, чем прошлогодний снег. Рождество за одним столом с Джаредом Холтом? Дейвон охотнее легла бы в гроб.

— Конечно, ты будешь счастлива, — сказала она, чтобы успокоить и поддержать мать, у которой уже начали опасно подергиваться губы. Взяв руки матери в свои, она сжала ее узкие ладони и сказала: — Давай, мам, пойдем-ка, покажем им!

— Цветы на столе в холле... мы в общем неплохо выглядим, как ты думаешь? — неуверенно пробормотала Алисия.

«Неплохо» было вовсе не тем, что требовалось сегодня Дейвон. Ее голубое платье — длинное, из струящегося тайского шелка — было до гениального простым, ровный вырез скромно прикрывал грудь, а прямая юбка доходила до колен. На шее Дейвон красовался еще один опал, а на ногах надеты легкие босоножки на очень высоких каблуках. Волосы забраны в высокую прическу, и только несколько локонов свободно спускались на шею.

— Мы великолепны, — сказала Дейвон. — И не вздумай позволить Джареду Холту испортить день твоей свадьбы.

— Не позволю, — ответила Алисия, победно улыбаясь дочери. — Знаешь, Дейвон, я поняла некоторые вещи. Я сказала Бенсону, что послушания ему не обещаю, так как слишком стара для этого. Он только рассмеялся и сказал, что ему нужна жена, а не тряпка. Он очень хороший человек, он тебе понравится.

Романтический итальянец, британский аристократ и техасский нефтяной магнат — супруги номер два, три и четыре — были представлены Дейвон точно таким же образом. Алисия всегда мечтала, чтобы дочери понравился ее будущий муж. Дейвон только уклончиво ответила:

— Я буду рада познакомиться с ним.

На столе в холле лежали букеты из розовых орхидей. Рядом ждал фотограф. Чувствуя, что сердце начинает колотиться невпопад, Дейвон взяла в руки меньший из двух букетов и с хорошо отрепетированной улыбкой повернулась к глазу фотокамеры. Потом они спустились вниз. Тут Алисия спросила:

— Я говорила тебе о своем желании, чтобы именно ты подвела меня к алтарю?

Дейвон едва не упала.

— Нет.

— Это должен был выполнить сводный брат Бенсона, но он попал в больницу две недели тому назад. Единственным кандидатом остался Джаред. Дейвон, прошу тебя, скажи, что сделаешь это!

Позволить этому самодовольному, циничному хаму вести ее мать к алтарю? Никогда!

— Конечно, мама, — твердо ответила Дейвон. Когда они вышли на солнечный свет из парадных дверей, фотограф немедленно запечатлел их, смущенно взирающих на букеты в руках. Дейвон незаметно оглядела широкий двор. Между деревьями были натянуты белые тенты, в тени которых гости могли прятаться от солнца. Корзины роз и дельфиниумов окружали плетеные стулья, на которых уже рассаживались приглашенные. Сквозь гул их голосов пробивались нежные звуки арфы.

Наконец фотограф счел, что сделал достаточно снимков. Когда Алисия и Дейвон добрались до своих мест, арфистка взяла последний аккорд, и музыка смолкла. Из органа, установленного позади украшенного белыми цветами алтаря, полились медленные торжественные звуки. Дейвон непроизвольно отметила, что органист при всем своем старании отчаянно фальшивит.

Алисия прошептала ей на ухо:

— Это играет сестра Бенсона. Она очень хотела. Бенсон не мог обидеть ее отказом. Ох, Дейвон, мне так страшно. Зачем я только согласилась? Не надо было мне выходить за него замуж. Я уже далеко не девочка, пора бы иметь свою голову на плечах.

— Перестань, мама, уже поздно жалеть. Давай-ка будем держаться как подобает, — сказала Дейвон, беря мать за руку и стараясь шагать в такт музыке. Это было нелегкой задачей, но по крайней мере отвлекло внимание Дейвон от гостей, священника, ожидавшего их, и от двоих мужчин, стоявших у алтаря. Бенсон — жених и Джаред — его сын. Оба они стояли спиной к приближающимся женщинам.

Бенсон был несколько ниже сына. Его седые, но густые волосы были идеально уложены. Когда орган взял мажорную ноту вместо минорной, он обернулся, увидел идущую к нему Алисию и заулыбался. Он не был так хорош собой, как Джаред, фигура была полноватой, но выглядит он очень симпатично, подумала про себя Дейвон. В отличие от Джареда. И улыбка его выражала мягкость и доброту. Тоже очень непохоже на его сына.

Доброту Дейвон считала первейшей и главной добродетелью. Она давным-давно поняла, что подделать ее невозможно. Дейвон незаметно шепнула матери:

— Ты сделала правильный выбор, мама. — И была вознаграждена благодарной и растроганной улыбкой Алисии.

Орган издал неуверенный дрожащий звук, но следом раздались триумфальные последние аккорды свадебного хорала, от которых Дейвон невольно вздрогнула. И тут Джаред тоже обернулся.

Он даже не удостоил невесту взглядом. Его глаза были устремлены на дочь невесты, и Дейвон могла отдать голову на отсечение, что шок, в них отразившийся, ей не померещился. Она опустила глаза с видом, подобающим самой непритязательной и скромной женщине. Точнее, если использовать его же слова, женщине, не стоящей второго взгляда. Потом на ее губах появилась самая невинная и легкая улыбка.

Но когда она подняла голову, эта улыбка была адресована исключительно Бенсону.

До самой последней минуты Джаред думал, что ему предстоит вести Алисию к алтарю. Эту обязанность он, конечно, исполнил бы так, как положено. Но когда они с отцом вышли из дома, Бенсон сказал:

— Алисия хочет, чтобы Дейвон вела ее к алтарю. Так что ты свободен.

— Я видел ее, дочь Алисии, — поморщился Джаред, — она совсем не то, что я ожидал. Слишком высокая, кое-как одета. Да и характер, судя по всему, препротивный.

— Правда? Алисия показывала мне ее фотографии — мне она показалась очень симпатичной.

— Хороший фотограф и из кактуса может сделать розу.

Бенсон резко сменил тему:

— Кольца у тебя?

— Да, отец, ты меня уже два раза об этом спрашивал.

— А, вон и Мартин машет нам рукой. Пора занимать места.

Мартин, их дворецкий, как раз давал им знак, что Алисия готова к выходу. Джаред посмотрел на часы. Семь минут седьмого. Дейвон Фрейзер удивительно пунктуальна. Для женщины.

Он подошел следом за отцом к тенту, кивнул священнику, стараясь не смотреть по сторонам. Наверняка Лиз где-то здесь. Она преследовала его просьбами о приглашении, и он — глупец! — послал ей карточку. «Давно пора решить, что делать с Лиз», — подумал Джаред, невольно морщась, слыша, как тетя Бесси набросилась на небольшой орган в обычной своей бравурной манере, полностью игнорируя то, что было обозначено в нотах. Если он, Джаред, когда-нибудь решится на такую глупость, как женитьба, — хотя вряд ли какой-нибудь женщине удастся поймать его в капкан, — он устроит брачную церемонию на яхте. Тетя Бесси страдает от морской болезни и шагу не ступит на палубу.

Краем глаза он увидел, что отец обернулся и улыбается своей будущей жене. Кажется, для нее он будет уже пятым мужем. У Джареда от гнева даже перехватило дыхание. Он сделал все от него зависящее, чтобы предотвратить эту нелепую свадьбу. Он убеждал отца, как только мог. Он даже предпринял весьма активную атаку на Алисию, предложив ей весьма кругленькую сумму. Ничто не помогло.

При разводе она сможет получить больше — вот на что она рассчитывала. В этом Джаред не сомневался.

Черт побери, он лучше откусит себе язык, чем улыбнется Алисии. Слава богу, что священник убедил фотографа держаться подальше, пока будет длиться сама церемония венчания. Если он, Джаред, не желает улыбаться, то и не будет.

Дейвон Фрейзер имела наглость заявить ему, будто он просто дуется оттого, что вышло все не так, как он хотел. Признаться, ему не приходилось прежде встречать женщину, способную так быстро и сильно