ее на более достойный объект – чуть дальше над морем описывал широкие круги крупный орлан-белохвост. Эта птица серьезная, в отличие от крачек, молодь орлана не интересует. Он выжидает подолгу, иногда до получаса, то поднимаясь в восходящих потоках, то планируя вниз, к волнам. А потом делает резкий бросок вниз. О-Рибу очень повезло – она нацелила на орлана камеру за несколько секунд до очередного броска. Орлан стремительно спикировал, на долю секунды почти погрузился в воду, и вот он уже тяжело летит к берегу, сжимая в когтях крупную серебристую рыбину.

– Как здорово! – воскликнула девушка, ведя объектив за птицей. – Кто это?

– Орлан-белохвост, – ответил Сысоев. – Да, повезло вам, он не так часто ныряет, а добычу хватает примерно один раз из трех.

– Какие кадры получатся! Дикая природа, ни малейшего следа присутствия человека!

– Ну, кое-какие следы человека в кадр попадут, – сказал Былинкин. – Вон та лодочка, например.

– Какая лодочка? – спросила японка.

– А вон, – Былинкин показал рукой.

Вдалеке от берега действительно двигалось довольно большое судно на воздушной подушке – совершенно не типичное для здешних мест.

– Да, правда, – с легким разочарованием в голосе сказала японка.

– А разве это называется лодочка? – неожиданно спросил Савада Иримато, пристально всматриваясь в судно.

– Нет, наверное. Это я так, иронически, – ответил Былинкин.

– Понятно.

Больше загадочное судно ученые не обсуждали. Савада, которого оно заинтересовало, впредь вопросов не задавал, а русских это и вовсе не интересовало. Плавает оно, вот и пусть себе плавает.

Вскоре грузовики въехали на перемычку между островом Возрождения и материком. Примерно через полчаса впереди показался блокпост. Встретил экологов молодой военный в форме казахской армии. Невооруженным глазом было видно, что ему смертельно скучно. Документы он проверял у Иримато всего несколько секунд, зато потом принялся во всех подробностях расспрашивать об экспедиции и ее цели. Японец вежливо отвечал. Тем временем два автоматчика, подошедшие к грузовикам вместе с офицером, стали заигрывать с О-Рибу. Получалось плохо – девушка почти не говорила по-русски, а школьный английский, на котором попытался выступить один из казахов, был еще смехотворнее, чем пиджин-инглиш, на котором разговаривали ученые.

Офицер, видимо, был настроен отпустить ученых не раньше чем через пару часов – болтовня с ними хоть какое, а развлечение. Но Иримато, сообразивший, в чем дело, незаметно сунул ему сложенную банкноту, и казах тут же превратился в образцового служаку.

– Проезжайте! – сказал он, шагнув в сторону и отдавая честь. – Только будьте там поосторожнее, на острове можно на всякий сброд наткнуться.

– Что за сброд? – спросил Иримато.

– Да разные люди попадаются… браконьеры, охотники за металлом, рыбаки иногда причаливают. Смотрите, если надо, я могу с вами пару солдат отправить.

– Нет, не надо, – решительно заявил японец. – Мы сами можем за себя постоять.

«Да ну?! – удивился Былинкин. – Не знаю уж, как вы, господа японцы, а мы с Ильей Вадимовичем от всяких криминальных элементов защититься сами вряд ли сможем! Нет, что-то я не пойму, почему он от солдат отказывается? Конечно, этот тип за них бы дополнительно денег взял, но вот уж чего-чего, а денег у Иримато хватает!»

Однако возражать было поздно. Иримато уже возвращался к машине. Офицер дал отмашку, шлагбаум поднялся, и через минуту блокпост остался позади.

Зим, Чан и три автоматчика оказались на берегу спустя всего минут пять после того, как командир корейцев узнал о бегстве раненого казаха. На песке действительно были отчетливо видны пятна крови – кровавый след вел к берегу, к здоровенному заброшенному траулеру, стоявшему на мелководье.

– Здесь они, наверное, прятали свою лодку, – торопливо объяснял автоматчик, обнаруживший следы. – Я обыскал этот корабль, но внутри никого не было. Он уже отчалил.

– Не нужно было время тратить! Зачем за нами бегал? Надо было сразу в погоню! – рыкнул на ходу Зим.

– На чем бы он поплыл? – резонно возразил Чан. – Лодку взять можешь или ты, или я.

Зим не ответил. Сказанное Чаном было чистой правдой – надувную лодку, которая у корейцев все время была наготове, мог взять только один из них двоих. Сейчас эта лодка как раз подплывала к траулеру – охранявший ее боевик получил от Чана соответствующий приказ по рации.

– Стоп! – скомандовал Зим, остановившись у самой кромки воды. Он поднес к глазам сильный бинокль и почти сразу же громко воскликнул:

– Точно! Вон он плывет! Но на чем?!

– Дай! – Чан выхватил у него бинокль, посмотрел в него сам.

– Советская «амфибия», – резко сказал он спустя секунду. – Отлично! У нее скорость низкая, догоним быстро.

Тем временем надувная лодка корейцев подошла к берегу. Лодка была совсем новая, из крепкой резины, разделенная на несколько сегментов – чтобы, если даже получит пробоину, не утонула. К плаванию по настоящему морю или бурным рекам она была приспособлена плохо, но на спокойной воде скорость могла развить вполне приличную.

– Грузимся! – Зим первым запрыгнул в лодку. Следом за ним кинулись все остальные, но Чан, оказавшись в лодке сам, резким жестом остановил двух автоматчиков из трех.

– Нет! Вы остаетесь здесь!

– Почему? – удивленно спросил Зим.

– Они нам не нужны. Только груз лишний, лодка медленнее пойдет. Неужели мы вчетвером с одним штатским не справимся? Тем более он ранен. И, кажется, довольно серьезно.

– Верно, – кивнул Зим. – Ну, поехали!

Он дал команду рулевому, и лодка, оставляя за собой пенный след, по крутой кривой отошла от берега. Расстояние между ней и «амфибией», на которой уходил раненый казах, начало очень быстро сокращаться.

Чан был прав. Хайдар Барагозов был ранен очень серьезно. Пуля, попавшая в руку, прошила навылет бицепс. Кости она, к счастью, не зацепила – а иначе Хайдар никуда бы и не убежал, свалился бы на месте от болевого шока. Куда серьезнее была вторая рана. Пуля вошла под ключицу, прошла сквозь тело и остановилась, натолкнувшись на лопатку. Удивительно было, как с такими ранениями казах умудрялся двигаться. Впрочем, смертельная опасность и не на такое сподвигнуть может.

После того как корейцы не сумели найти его в вагончике, Хайдар просидел там еще с полчаса. Как раз за это время преследователи изрядно разбрелись в стороны и немного унялось кровотечение – руку он даже перевязать кое-как сумел, а к груди просто тряпку скомканную прижал. И, дождавшись, пока никого поблизости не было видно и слышно, Хайдар вылез из вагончика и побрел к морю. Туда, где охотники за металлоломом оставили «амфибию» – они всегда прятали ее, опасаясь неожиданного рейда пограничников. Хайдар прекрасно понимал, что идет на совершенно сумасшедший риск. В любой момент он мог наткнуться на одного из искавших его корейцев. Но еще лучше он понимал другое: еще два-три часа, и он просто не сможет на ноги встать. Его уже лихорадило, голова кружилась, а руки и ноги слушались с трудом. Выбор был прост: или риск, или верная гибель. Разумеется, молодой казах выбрал первое.

И ему повезло! Хайдар сумел добраться до заброшенного траулера, влезть в «амфибию» и занять водительское место. Водить БТР он умел, это умел каждый из охотников за металлом. Дальше дело пошло легче – все же ехать на машине проще, чем тащиться пешком. Время от времени Хайдар смотрел назад – триплексная обзорная система «амфибии» функционировала вполне нормально. И как раз в тот момент,