что он делает. Он лез за своим кристаллом, тем, что позволяет ему засекать личины. Когда сверкающая погремушка появилась на свет, я резко вступил в действие.

Простая левитация, мелкий мысленный щелчок, и кристал вылетел из пальцев у Фрумпеля и шлепнулся в кувшин с вином.

- Фрамц! - выругался Фрумпель, принимаясь было выуживать свою собственность.

- Руки прочь от вина, Фрумпель! - осадил его Ааз, шлепнув его по запястью. - Ты получишь свою игрушку, когда мы прикончим кувшин!

Словно для иллюстрации этого довода, он поднял кувшин и начал вновь наполнять все графины на столе.

- Хватит этого безумства! - взорвался Квингли.

Я вздрогнул из-за употребления слова 'безумство', но Иштван, казалось не возражал. Он лишь нагнулся вперед, наблюдая за Квигли.

- Я не Скив и не Трокводл, - продолжал Квингли. - Я - Квингли, обыкновенный охотник на демонов. Пусть оспорит это всякий, кто посмеет: хоть человек, хоть демон, и я покажу ему, кто я такой!

Это оказалось уж чересчур для Иштвана, и тот действительно рухнул от смеха.

- О, он забавен, Ааз, - выдохнул он. - Где ты нашел такого забавного человека?

- Его послал мне ты, помнишь!? - сказал Ааз.

- А, верно, так оно и есть, - припомнил Иштван. Даже этот факт он находил истерически смешным.

Других это не столь позабавило.

- Так значит, ты охотник на демонов, да? - зарычал Фрумпель. - А ты, собственно, чем недоволен?

- Причиненные мне демонами обиды слишком многочисленны, чтобы все их перечислять, - высокомерно отпарировал Квигли.

- Мы покуда никуда не торопимся, - в разговор вмешался Брокхерст с лестницы. - Ты тоже. Перечисли нам некоторые из этих обид.

- Ну... - начал Квингли, - вы украли мой магический амулет и мой магический меч...

- Мы ничего не знаем о магическом амулете, - ощетинился Хиггенс. А твой так называемый магический меч мы отдали...

- Что еще сделали демоны? - перебил Фрумпель, явно не слишком стремясь сворачивать беседу на мечи.

- Ну...вы заколдовали моего боевого единорога, и теперь он думает, что он дракон! - вызывающе бросил Квингли.

- Твой боевой единорог привязан в настоящее время на конюшне, решительно заявил Хиггенс. - Его привел Фрумпель.

- Мой единорог привязан за дверью! - стоял на своем Квингли. - И он считает себя драконом!

- Твой единорог привязан на конюшне! - рявкнул в ответ Хиггенс. И мы считаем, что ты псих!

- Господа, господа, - сумел, несмотря на свой смех, поднять руки Иштван. - Все это крайне забавно, но...ну, посмотрите-ка на это!

Последнее было сказано таким удивленным тоном, что внимание всех присутствующих обратилось к точке, на которую он смотрел .

В воздухе завис, не дальше чем в двух ладонях от головы Иштвана, маленький красный дротик с черно- золотым оперением.

- Дротик убийцы! - дивясь, определил Иштван, осторожно вытягивая снаряд оттуда где он парил. - Ну, кто здесь такой озорной, чтобы пытаться отравить меня сзади?

Брокхерст вдруг сообразил, что он стал объектом внимания всех. Глаза его в страхе расширились.

- Нет! Я... Подождите! Иштван! - он полуподнялся, вскидывая руку, словно защищаясь от удара. - Я не... Нет! Не надо. Нее...

Это последнее было произнесено, когда его руки вдруг взлетели к его же горлу и приняли с силой душить его.

- Иээх...ууу... эээ....

Он упал спиной на лестницу и принялся неистово кататься туда-сюда.

- Иштван, - начал колеблясь, Хиггенс, - обыкновенно я не стал бы вмешиваться, но тебе не кажется, что сперва надо выслушать, что он хочет сказать?

- Но я ничего не делаю, - моргнул Иштван с видом оскорбленной невинности.

Глаза мои метнули взгляд в другой конец мезонина. Танда пригнулась там, закрыв глаза. Она, казалось душила невидимую личность на полу перед собой. С запаздалым пониманием я начал все больше и больше ценить тонкости работы тренированного убийцы.

- Ты ничего не делаешь? - завизжал Хиггенс. - Ну так сделай что-нибудь! Он же умирает!

С миг я думал, что это нелепое заявление снова ввергнет Иштвана в приступ смеха, но на сей раз этого не случилось.

- Ах, - вздохнул он. - Все это так запутанно. Да, я полагаю, ты прав.

Он щелкнул пальцами, и Брокхерст перестал метаться и опять начал дышать, делая длинные неровные вздохи.

- Вот, старик, - предложил Ааз. - Хлебни малость вина.

Он предложил Брокхерсту наполненный до краев графин и бес принялся с благодарностью пить большими глотками.

- Ааз, - строго сказал Иштван, - я думаю, что ты с нами не честен.

- Я? - невиннно переспросил Ааз.

- Даже ты не мог бы вызвать без помощи столько безобразий. Так откуда же они происходят?

Он закрыл глаза и на мгновение обратил лицо к потолку.

- А-а! - вдруг провозгласил он. - Вот оно.

С другого конца мезонина раздался крик, и невидимые руки подняли Танду в поле зрения.

- Хиггенс! - воскликнул Иштван. - Еще один! Ну и ну, день полон сюрпризов.

Танда хранила молчание, когда ее левитировали к стулу на одном уровне с другими.

- Посмотрим теперь, - пробормотал про себя Иштван. - Не упустили ли мы еще кого.

Я почувствовал внезапное давление невидимых сил и понял, что следующим буду я. Я отчаянно попытался придумать личину, но единственное, что пришло мне в голову, это Глип...поэтому его-то я и попробовал.

- Дракон! - воскликнул Брокхерст, когда я появился в поле зрения.

- Глип! - заявил я, отчаянно вращая глазами.

- О, ну это уже чересчур, - надулся Иштван. - Я хочу видеть с кем имею дело.

Он рассеянно взмахнул рукой и личины исчезли...все до одной. Я стал собой, Квингли стал Квингли, Танда стала Тандой, бесы стали бесами, а девол - деволом. Ааз, конечно, остался Аазом. На личины явно объявили мораторий....большинством голосов одного - Иштвана.

Я подплыл к столу и присоединился к другим, но мое прибытие, в общем, не произвело впечатления из-за других событий.

- Танда! - с восторгом воскликнул Иштван. - Ну и ну! Вот так встреча, не правда ли?

- Лай себе на луну, Иштван, - вызывающе прорычала Танда.

Квингли переводил взгляд с одного на другого с такой скоростью, что я думал, у него отвалится голова или выскочат глаза.

- Ничего не понимаю! - жалобно захныкал он.

- Заткнись, Квингли, - проворчал Ааз. - Позже объясним.

- Это допускает, что будет какое-то позже, - фыркнул Фрумпель.

Я был склонен согласиться с ним. Атмосфера в помещении не носила больше даже подобия веселья. Все кончено. Мы проиграли. Мы все раскрыты и взяты в плен, а Иштван оставался сильным, как всегда. Чем бы ни было тайное оружие Ааза, оно явно не сработало.

- Ну, боюсь, что все хорошее должно кончаться, - вздохнул Иштван, осушая свой графин. - Боюсь, что теперь мне придеться отделаться от вас.

Он казался искренне опечаленным, но я почему-то не мог найти сочувствия к его бедственному