князья, хочу откровенно сказать вам... Время настало выбирать: или царь Теймураз, или царь Симон!

- Си... мо... он? - стал заикаться Квели от изумления. - На что нам Симон? Мы Теймураза не хотим, но...

- Безучастен он к Картли, - перебил Эмирэджиби, - но у нас, слава триста шестидесяти пяти святым Георгиям, есть Моурави, и до возвращения богоравного Луарсаба, как уже порешили, царством будет управлять высший княжеский Совет... Ты что, смеешься, Шадиман, или не веришь Моурави? Думаешь, он вознамерился захватить корону?

- Не верю Теймуразу, не верю Зурабу, а Саакадзе, если бы хотел, давно захватил бы корону. Значит, его время не пришло. Не верю я всем князьям, предавшимся сумасбродному кахетинцу... Открыто скажу: царствовать в Картли будет Симон Второй, так хочет шах Аббас. Запомните, князья, кто возжелает получить ферман на неприкосновенность замков, тот должен поклясться в верности царю Симону!

Многих владетелей душила ярость, многих заставлял внутренне трепетать страх. Столетнее вино казалось ядом.

Долго и пространно объяснял Шадиман положение дел. Война наступает для Картли изнурительная. Грузинские войска уменьшаются, а персидские увеличиваются. Вот уже прибыл в Ганджу с отборными тысячами кахетинский царевич Хосро-мирза. Он Багратид. Эту бирюзу извлек Саакадзе из тени забвения, зная, что только магометанина шах посадит на солнечный трон Кахети. Это - достойная Саакадзе затея, а опрометчивая - объединить два царства. Весной наступят последние дни тщетного сопротивления Картли и Кахети.

- Еще неизвестно, для кого последние. Моурави не раз крошил кизилбашей и теперь разгромит отборные тысячи шаха.

- Прав, прав, Джавахишвили! Я знаю, Моурави такой дастархан приготовил в горах, что вновь загонит бирюзу в тень забвения! - Квели вскочил, пробежался по дарбази, почему-то взглянул в серебряный шар, подправил усы и выкрикнул: - Я вплоть до последней своей дружины отдам Моурави! С годичным запасом для всадников и коней!

- Э, дорогой Квели, твоя дружины обленятся в Носте.

- В Носте? Кто тебе, Шадиман, подобную глупость принес? В замке Гартискарском они... сторожат Гартискарские теснины... А завалы там и тайные...

- Не о том разговор! - поспешно перебил Джавахишвили, хмуро взглянув на Квели. - Хочешь помочь Картли, Шадиман, или опять, подобно черепахе, спрячешь голову в Марабде?!

- Я хочу помочь князю Квели Церетели тремя советами, которые Соломон Мудрый дал однажды своему слуге взамен платы. Первый: не выдавай своих тайн никому; второй: когда тебя не просят об одолжении - не одалживай; третий: дабы проникнуть в мудрость бытия - возьми палочку, обтяни ее змеиной кожей, воткни в землю, и когда выросшее деревце отяжелится лимонами - раньше обдумай перед ним свои действия, а потом - действуй!

Квели обалдело уставился на Шадимана, напоминая быка, уставившегося на огонь. Некоторые из князей фыркнули, другие откровенно захохотали. Эмирэджиби оглядел сбитых с толку князей и резко проговорил:

- Да прямо скажи, Шадиман!

- Скажу прямо: хочу помочь, но не Теймуразу, а вам, князьям.

- Уже слышали об этом... Сейчас не нам, а Моурави нужна твоя помощь.

- Значит, все равно что царству, выходит и нам.

Князья, точно по условному знаку, заговорили сразу наперебой: они хотят спасти свои замки, хотят сохранить княжеское величие, как было до прихода Теймураза, обманувшего их ожидания! Померк картлийский престол! Померкли замки! 'Нет, не бывать позору! Метехи подобен склепу! Будем ждать Луарсаба! Будем блистать при нем, а не меркнуть при Теймуразе! Шаирописец обманул картлийское княжество'.

- И ты, Шадиман, против Теймураза, но и Моурави против, и мы против и потому можем сговориться! - оборвал выкрики князей Джавахишвили.

- Не думаю, - Шадиман спокойно провел рукой по выхоленной бороде. Моурави против Теймураза, но он и против Симона.

- Так ли? Сам слышал, как 'барс' сказал: 'Я готов хоть с сатаной заключить военный союз, лишь бы разбить персов!' - Эмирэджиби засмеялся.

- С сатаной? Очень хорошо! Я такое вам, князья, обещаю: если Саакадзе согласится считать сатану Симоном, - нападения Иса-хана на Картли не произойдет... хан повернет на Кахети.

- Тогда Моурави согласится унизить сатану! Об этом все будем просить.

- Постой, князь, - досадливо отмахнулся от Качибадзе взбудораженный Джавахишвили. - Что ты, Шадиман, предлагаешь?

- Предлагаю Георгию Саакадзе власть полководца над картлийским войском, предлагаю присвоить ему звание 'Витязя Картли', предлагаю земли и леса близ Носте, предлагаю звание советника по военному делу при дворе царя Симона.

Но Шадиман скрыл главную приманку, а на нее-то он надеялся поймать Саакадзе.

- Симона? Опять Симона?!

- Да, Квели, Си-мо-на.

- А если не согласится Моурави?

- Тогда предлагаю вам, доблестные, увести дружины и запереться в замках.

- Чтобы Иса-хан нас поодиночке истребил?!

- Не беспокойся, князь Джавахишвили, кто уведет свое войско, тому с гонцом пришлю ферман о неприкосновенности замка, скрепленный печатью Иса-хана.

- Что говоришь, Шадиман? С врагом Картли ты связан?

- С врагом Теймураза! Еще раз говорю: если не будете сопротивляться, Картли останется нетронутой. Заставьте, если сможете, Саакадзе понять это.

- Должен! Должен Моурави понять!

- Что ж, Квели, тогда попробуем... Отправлю послание не сатане, а Саакадзе.

- Кто повезет?

- Ты.

- Я?!

- Ты.

- Может, другой князь?

- Тоже не захочет.

- Тогда я! - с отчаянием выкрикнул Квели, бросив взгляд, полный ненависти, на Эмирэджиби: 'Чем не петух! Только красный гребень на башку!'

Как ни старались князья не оставлять Квели Церетели наедине с Шадиманом, все же Шадиман нашел способ побеседовать с одуревшим князем. И так ловко повел он разговор, то сочувствуя Саакадзе, то возмущаясь Зурабом, что Квели совсем растерялся и, помимо своей воли, рассказал о многом, что знал: и о засадах на предполагаемом пути Иса-хана, и о завалах на высотах, и о том, что на подступах к Картли в укрепленных замках сидят дружины Эмирэджиби, Орбелиани, Качибадзе, а также дружины Ксанского Эристави... Лишь о планах фамилии Мухран-батони не знал Квели, к большой досаде Шадимана. Но еще больше бы задумался Шадиман, если бы Квели знал о планах Союза азнауров...

Передавая послание Квели Церетели, уже надевшему дорожные цаги, Шадиман тихо, но твердо сказал:

- Помни, Квели, если Саакадзе откажется от моей помощи, немедля уведи свои дружины из Гартискарского замка. К такой мере прибегнут и остальные 'друзья' Саакадзе.

- А ферман на неприкосновенность моего замка?

- Получишь, Квели, с моим гонцом, как обещал.

Весело играл марабдинский рожок. С усердием били дружинники в двадцать четыре дапи. Начался разъезд.

Одновременно с отбытием князей выехали из Марабды к Иса-хану три гонца. По разным путям скакали они в Ганджу, но с одинаковыми посланиями: один попадется, другой доскачет.