тревожило. Что затевают в Метехи? В глубокой тайне собирался синклит для обсуждения дел царства и совсем явно для утверждения дел церкови.
Почему Шадиман раньше добивается признания церковью царя Симона? Разве признания его шахом недостаточно? 'Недостаточно, - уверял Трифилий, - ибо церковь - это меч против народного гнева'.
Шадиман с веселым смехом поведал святым отцам о проделке Саакадзе, он даже похвалил Моурави за мысль устрашить врага призраком русских. Но разве полководцы шаха поверили? Или подобное шутовство помешало им истребить половину переодетых и непереодетых саакадзевцев? Кстати, одного из плененных, в стрелецком кафтане и с пищалью, допрашивали на грузинском языке, ибо другого он не знал.
'Святые отцы' и сами не поверили слухам, уже просочившимся из Мцхета. Если бы господь сотворил чудо, то и патриарх, и государь оказали бы помощь Теймуразу или католикосу, а не Георгию Саакадзе, совсем неизвестному Московии... Опять же, если бы Саакадзе получил помощь от Русии, разве не раззвонил бы по всему майдану? Или не поспешил бы поведать католикосу о своей неслыханной удаче? Наверно, думал припугнуть персов, но и они не поверили... Нет, Русия только для церкови, только для царя!
Свиту католикоса больше беспокоила настойчивость Шадимана. Очевидно, потеряв терпение, Метехи решил снова напомнить о царе Симоне. Келейная беседа везира со 'святым отцом' хоть длилась не особенно долго, но вызвала большое смятение среди властителей церкови.
Какие доводы привел Шадиман, неизвестно, но обещанный ему синклит для решения венчать Симона Второго на царство в Мцхета собрался так быстро, что настоятель монастыря Кватахеви, отстоящего далеко от Тбилиси, едва успел прибыть к началу.
Положение церкви стало еще более двусмысленным: оттягивать дальше признание Симона опасно. С другой стороны, католикос получал тайные послания из Тушети: царь Теймураз скоро прибудет, горцы собирают там многочисленное войско, и во имя святой веры царь обрушится на Исмаил-хана. С благословения господа, Кахети будет завоевана и Картли обратно взята. Персы от победы слабеют, их тысячи становятся сотнями. Хосро - изменник церкви - тоже лишился больше половины своих сарбазов. 'Пусть духовенство не спешит признать царя-магометанина, - писал Феодосий. - Спаси бог идти об руку и с Саакадзе, борющимся против магометан. Паства не должна сравнивать поступки иерархов с поступками Саакадзе... Церковь да возглавит борьбу с неверными... царь - Теймураз...'
- Устами епископа Феодосия глаголет истина, - медленно протянул Руисский Агафон, - церковь да не вложит в десницу Саакадзе отточенный меч против себя...
- Преподобный отец, и мне господь внушил опасаться 'барса', но да не свершится неугодное святой троице. Не должен осквернить магометанин Симон святые камни Мцхетского собора, где многие века венчались на царство прилежные христиане Багратиони...
- Не подсказал ли тебе благочестивый тбилели, святой Евстафий спасительное снадобье против змеиного укуса?
- За грехи наши попустил Иисус снова воцариться в Метехи князю Шадиману!
- Во имя святой влахернской божьей матери, неужели 'змеиный' князь исполнит угрозу и воздвигнет рядом с Сионским собором мечеть для царя Симона?!
- Князь клянется - угроза сия от Иса-хана исходит... Но кто видел пакость, которую не сделали бы персы на грузинской земле? Опять же... Кто знает, сколько ценностей потребуют персы от монастырей в случае отказа исполнить их требование?..
- Да ниспошлет нам господь спасение, да не допустит осквернения стен Сиона... Архиепископ Даниил, ты благоволил к Саакадзе...
- Мое благоволение к сыну Картли исходило от благоволения святого отца церкови, - поспешно перебил, архиепископ. - Никогда Георгий Саакадзе не покушался на устои святой церкови... Не он ли обогащал ее? Не он ли одерживал победы над врагами церкови? Так почему бы нам в этот поистине опасный час не вспомнить о мече Великого Моурави? Почему не дать монастырское войско для изгнания врагов Картли?..
- Опасные мысли нашептывает тебе сатана. Опомнись, сын мой! На что склоняешь святого отца?
- Князь Шадиман, притворяясь встревоженным, клялся, - сурово перебил католикос, - что исчадие ада Иса-хан выполнит свою угрозу, если церковь не будет в Мцхета венчать Симона на царство. Но... да будет воля божья, подсказал Шадиман еще одну спасительную мору: отрешить отступника Георгия Саакадзе от церкови...
На мгновение все замерли, даже враги Саакадзе ужаснулись.
- Взывайте к небу, мужи церкови, да ниспошлет господь бог вам верное решение!.. - с легким замешательством произнес католикос.
И вдруг враждебное Саакадзе духовенство поняло, в чем спасение церкови. Отлучить Саакадзе - значит отсрочить венчание в Мцхета на царство магометанина Симона, а там подоспеет Теймураз... Расчистить дорогу царю Теймуразу - и конец смутам... И словно плотину прорвало - забыв сан и сдержанность, заголосили отцы церкови:
- Отлучи! Отлучи, святой отец! Только тогда разбегутся от врага церкови ополченцы и останется непокорный отступник один, аки лев в пустыне.
- Со львятами останется, запомни это, архиепископ Алавердский. 'Дружина барсов' будет с ним, и азнауры могут еще не разбежаться.
- Без народа не воевать ему! Святой отец, лучшего исхода не найти! Проклятому церковью не воевать, а каяться под стать. Да согнется в бою меч непослушного, да отхлынет от отступника народ!
- Пресвятая богородица, вразуми раба твоего Даниила! О каком отступнике глаголете? Или забыто вами, что по повелению святого отца католикоса Грузии допросил я священников деревенских церквей... Подобно фимиаму, курится из уст их хвала Георгию Саакадзе. Узрел сей муж, именуемый Великим Моурави, в победах своих промысел господень... и не пропускает не только большие обедни, но ни одного воскресенья. В усердии своем к молитвам ему нет равного... Не успел прибыть я, раб божий, по келейному делу, в духе приказа твоего, святой отец, обрушить гнев божий на ослушника, как в храм Урбнисский явился ко мне Саакадзе, смиренно опустился на колено и изрек: 'Благослови меня, преподобный Даниил. Возликовал я сердцем и мыслями, ибо всевышний, безначальный, бесконечный и невидимый, дарует мне помощь в истреблении врагов святой церкови, и лишь по божьей воле, сотворившей все видимое и невидимое, торжествует мой меч, разя врагов Картли. Разве слеп я? Лишь уповая на руку господню и ею направляемый, мог я с горсточкой азнауров уничтожить больше половины сил Хосро-мирзы. И разве не святая воля сейчас ведет меня все к новым победам над неверными?.. Единому богу и его трехликому и всемогущему божеству я поклоняюсь! И да не оставит меня и впредь Иисус Христос и сопутствует в истреблении осквернителей святого креста. А я возблагодарю господа нашего Иисуса Христа, сына, и слово божие, который хранит и любит почитающих и славящих его, и со словами: 'Сим победиши!' подниму меч и брошусь на врагов'. Вот, владыка, воистину богу все чудеса доступны! Весь народ в церкови жадно внимал словам Георгия Саакадзе. Возликовал и я, ибо...
Трифилий почувствовал сильное головокружение, словно молния ударила и рассеяла недоумение, томящее его. Как радовался отрок Бежан, как восторженно восклицал: 'Видишь, мой настоятель, господь услышал мольбу мою и послал Великому Моурави веру и смирение перед святым крестом. Священники, монахи, буйные ополченцы - все захлебываются, восхваляя усердие к церкови Саакадзе. Не только сам он черпает нравственную силу в храме божьем, каждое воскресенье 'барсы', дружинники, ополченцы, вслед за Саакадзе, наполняют храм. Видя перед образом господним смиренно преклоненного Великого Моурави, падает народ ниц, источая слезы, испрашивая победу его мечу...' Трифилий оглядел палату... В глубоком молчании синклит продолжал слушать архиепископа Даниила, вдохновенно расточавшего похвалу истому сыну церкови, похвалу щедрым пожертвованиям... И вдруг Трифилий ясно ощутил, как спадает с него черная ряса, и снова он озорной князь Авалишвили, в затянутой малиновой куладже, с красной розой на папахе, с задорно поблескивающей шашкой. И хохот одолел его... восторженный хохот заклокотал в груди... Сверкая глазами, он мысленно восклицал: 'Перехитрил! Перехитрил вас, лицемеры, мой Георгий Саакадзе! Даже хитрейшего архиепископа, даже святого отца!.. Преклоняюсь перед великим хитрецом... А я, лисий хвост, прости господи, на уразумел, почему когда-то озабоченный судьбой царства Саакадзе даже в большие праздники с трудом находил час посещать храм божий, а тут... перехитрил церковь!.. Выбил из рук святого отца единственное оружие...'
- Ха-ха-ха!
