продано еще далеко не все, ваше высочество.

Грешем затаил дыхание. Он выпрями

лся в седле и смотрел прямо перед собой ничего не видящими глазами. Ему, как и всей Англии, было хорошо известно воинственно-враждебное отношение принцессы Марии к этому деянию своего отца. Можно было не сомневаться в том, что никто во дворце не осмелится предложить ей эту тему для беседы или, тем паче, для обсуждения. Именно поэтому-то Грешем, тщательно готовя встречу и скрупулезно просчитывая все возможные варианты, пришел к выводу, что ответ на вопрос принцессы должен быть именно таким. А что именно этот вопрос волнует ее сейчас больше любых других, он не сомневался ни минуты: династии грозил сокрушительный финансовый крах!

Но что ответит сейчас Мария? Если решительно оборвет разговор и отправит Грешема восвояси, то его дальнейшую политическую карьеру и борьбу за власть над коронованными правителями Англии можно будет считать законченными или, в лучшем случае, надолго прерванными. Ведь если сейчас его отвергнет принцесса Мария Тюдор, то королева Мария Тюдор просто уничтожит зарвавшегося и самонадеянного купца Томаса Грешема в назидание всем остальным сторонникам богомерзких деяний ее отца! Если же…

Но нелегкие эти размышления Грешема были прерваны тихим голосом Марии, терявшимся в мерном перестукивании лошадиных копыт:

— И вы предлагаете сделать это мне, сэр Томас?

— О нет, ваше высочество, ни в коем случае! — с воодушевлением вос-

кликнул Грешем. — Это должно сделать правительство протектора, а не члены вашей династии. Пусть оно и пожинает гнев и ненависть папы! Зато к счастливому дню коронации вашего величества вам будет на что опереться первое время. Иначе ее величеству королеве Англии Марии Тюдор придется начать свое правление с продажи короны и трона… Не приведи господь!..

Мария долго молчала, отвернувшись от Грешема. Но вот она повернула к нему свое лицо. На него смотрели полные слез прекраснейшие глаза принцессы Марии…

— О господи… — едва слышно промолвила она. — Как вы жестоки, сэр Томас… И это действительно единственная возможность пополнить нашу казну? Вы в самом деле так полагаете?

Победа! Гордая и непримиримая противница антикатолических и антипапских деяний своего ненавистного отца, принцесса Мария Тюдор готова продолжить их ради спасения его же династии!

Победа! Будущая королева Англии Мария Тюдор готова вытряхнуть из церковных кружек последние медяки ради укрепления своего будущего трона!

Победа! Принцессе и будущей королеве Англии Марии Тюдор уже никогда больше не освободиться от незримой, мягкой и цепкой, как щупальца осьминога, власти первого купца Англии Томаса Грешема, что сейчас казалось ему самым важным и необходимым!

Победа!

Ибо — пока! — лишь он один знает обо всем этом…

Грешем в упор смотрел на принцессу, но не видел сейчас ни ее глаз, ни ее слез, ни ее лица вообще. Радость и торжество на какие-то мгновения лишили его всех остальных чувств…

Очнувшись от чар своей победы, он проговорил:

— Нет, ваше высочество, это не единственная возможность пополнить королевскую казну, но зато самая радикальная и надежная.

— Благодарю вас, сэр Томас, — Мария говорила тихо и не глядя в его сторону. — Вы проявили дерзкую смелость, на которую едва ли осмелился кто-нибудь другой в моей стране. Но это смелость друга. И хорошо, что единственного — иначе пришлось бы выбирать из множества дружеских советов наиболее дружеский, а это была бы скорее работа чувств, чем разума. Еще раз благодарю вас, сэр Томас. Я подумаю над вашим советом. Боюсь, мне не остается ничего иного, как следовать ему… Я никогда не замолю этого греха… Если это не слишком затруднит вас, навестите меня, пожалуйста, как только вернетесь в Лондон. А сейчас, не судите меня слишком строго,

я бы хотела остаться одна… Прощайте, сэр Томас, храни вас Господь. Я жду вас в Лондоне.

Обсуждая сложившуюся ситуацию с Джоном Грешемом, Томас говорил:

— Видишь ли, дядюшка, мне кажется, будто Мария относится ко мне как-то иначе, чем ко всем остальным. Должен признаться, что и я отношусь к ней не совсем так, как все остальные… Я боюсь представить себе, во что могут вылиться наши отношения… Да и существуют ли они на самом деле? Уж не мерещится ли мне все это? Не принимаю ли я желаемое за действительное? Как и что я должен предпринять в новом качестве советника принцессы Марии, будущей королевы Англии? Как мне заглянуть в ее душу и завладеть ею?

Старый Грешем лукаво ухмыльнулся и проговорил:

— Для того чтобы завладеть душой женщины, необходимо сначала овладеть ее телом! Это — закон природы, и тут уж ничего не поделаешь, сынок…

— Ах, дядюшка, — глубоко вздохнул Томас, — ты мудр, как святой апостол… Видит Бог, я жажду этого не только из наших политических и всяких иных соображений…

— Ого! Уж не влюбился ли ты в эту святую мадонну, мой мальчик?

— Ммм… Во всяком случае, эта женщина постоянно заставляет меня думать о ней и волноваться… Признаться, меня это крайне беспокоит, потому что в нашем деле наивернейшими союзниками и помощниками являются холодная голова и неприступное сердце! Разве не так?

— Браво, мой мальчик! — Джон обеими руками похлопал по плечам своего любимого племянника. — Предоставим дела сердечные придворным бездельникам и не будем заглядывать в постели коронованных особ, ибо слишком часто вместо чарующих женских прелестей там находят отвратительный топор палача…

— И что же ты предлагаешь, дорогой дядюшка?

Джон Грешем ответил сразу — было ясно, что он уже давно и основательно подготовился к ответу:

— Путешествие на континент. Прежде всего во Флоренцию — чертову кухню и столицу всех мыслимых политических и человеческих интриг. Там,

и только там, может жить и действительно живет и буйствует мой славный

и добрый друг, величайший художник, непревзойденный ювелир, талантливейший писатель, изощреннейший политик и мастер плетения самых тонких и замысловатых интриг, искуснейший врач, уникальнейший инженер, гениальный сын Божий Бенвенуто Челлини73! Я не знаю, что и как он сотворит, но убежден, что он решит все наши задачи наилучшим образом. Отправляйся к нему, мой мальчик! Да не откладывая этого со дня на день…

Ранней весной 1549 года Томас Грешем сошел со своего корабля на землю континентальной Европы…