– Не могу поверить! – удивленно воскликнул Фока Максима. – Неужели это та самая девушка, которую ты купил на рынке сегодня утром, Иоанн? Та была грязным, измученным, отвратительным созданием. А эта девушка так прелестна. Ее кожа как сливки. Ни одного изъяна. А волосы! Великолепный каштановый цвет, изумительные локоны!

– Они все кажутся одинаковыми, дорогой братец, – сказал Иоанн Максима самодовольным тоном. – Ты коммерсант, и у тебя абсолютно нет воображения, Фока. С первого взгляда я понял, что эта девушка – сокровище. Стоило только взять горячую воду с мылом и отмыть ее. Но есть еще замечательное достоинство – у нее безупречный латинский язык, хотя с легким провинциальным акцентом, который можно легко исправить. А впрочем, некоторым он покажется очаровательным. – Он посмотрел на девушку-рабыню, которая сопровождала его новое приобретение. – Изис, сними с нее тунику, пожалуйста.

Фока Максима внимательно посмотрел на девушку, когда она предстала перед ним обнаженной.

– На мой вкус, она немного худовата, – заметил он, – но мы откормим ее. Трудно сказать, когда она последний раз как следует ела. Ее ступни ужасно огрубели.

– Думаю, ей пришлось много ходить пешком, – ответил Иоанн.

– Можем, в конце концов, исправить и это, – сказал брат. – У нее прекрасные груди, маленькие, но красивой формы. Должен признать, ты сделал хорошую покупку. Понимает ли она, что ждет ее, или нам надо обучать ее? Полагаю, она не представляет.

«Обо мне говорят как о каком-то предмете», – подумала Кейлин, слушая болтовню братьев о ее дальнейшей судьбе. Теперь это не имело значения. Вообще больше ничего не имело значения. Все так перепуталось. Непонятно, почему она еще жива, когда все, кто был дорог ей, погибли. Наверное, что-то внутри не позволяло ей умереть. Она злилась, но не могла побороть это чувство.

Кейлин мысленно вернулась к тому моменту, когда много дней назад рожала на вилле Антонии. Последнее, что она помнила, прежде чем потерять сознание, был крик ребенка. А придя в себя, она вдруг оказалась в грязной комнате незнакомого дома. Женщина, принесшая ей еду, сказала, что она в Лондиниуме. Кейлин удивилась. Она слышала о Лондиниуме, но никогда в жизни не предполагала увидеть его. Кейлин так и не увидела город, поскольку на ее вопрос, почему она здесь, женщина ответила, что госпожа Антония продала ее Симону, торговцу рабами, и скоро ее переправят в Галлию, а затем еще дальше.

– Но я не рабыня! – протестовала Кейлин.

– Госпожа Антония предупреждала, что именно это ты станешь говорить, – угрюмо ответила женщина. – Еще она сказала, что ты буйная и воображаешь, что принадлежишь к высшему сословию. Кроме того, ты соблазнила ее последнего мужа и родила от него внебрачного ребенка. Ты ей больше не нужна.

– А где мой ребенок? – спросила Кейлин.

– Мне сказали, он умер, – последовал холодный ответ. Кейлин зарыдала.

– Я не верю тебе! – закричала она. Прежде чем она сообразила, что происходит, ей в глотку влили какую-то горькую жидкость, и она снова погрузилась в темноту.

В течение нескольких дней Кейлин находилась между реальностью и кошмаром. Когда наконец ей дали возможность прийти в себя, она была уже в Галлии, и ее вместе с Другими рабами переправляли южнее, к Средиземному морю. Вскоре одна красивая молодая женщина попыталась бежать. В отличие от большинства рабов на ней не было ни ошейника, ни цепей. Ее быстро поймали, ведь она не знала местности.

Хозяин обдумывал, как наказать ее. Если ее побить, можно испортить прекрасную кожу, а эта самая кожа и была той ценностью, за которую он мог получить хорошенькие денежки. Он решил изнасиловать ее на глазах у всех.

– Еще раз убежишь, сука, – пообещал он, выполняя свою угрозу, – и я отдам тебя своим людям! Может быть, ты этого хочешь, девка?

Женщины с ужасом смотрели на эту сцену, и хозяин понял, что с ними не будет проблем. После этого случая Кейлин решила стать неприметной. Она не мылась и не причесывалась. Туника, ее единственная одежда, изнашивалась с каждым днем. Кейлин не решалась постирать ее, так как боялась, что туника развалится и она останется голой, как некоторые женщины. Она не надеялась, что ей в случае чего дадут другую одежду.

Когда они достигли побережья, рабов разделили на группы. Некоторых погрузили на корабль, чтобы отправить в город Карфаген, а Кейлин и остальных послали в Константинополь. Как выяснилось потом, это был столичный город Восточной империи. Мужчин-рабов из их партии приковали цепями к веслам галеры. Они будут проданы, когда доберутся до места назначения, а пока их использовали как рабочую силу. Женщин загнали в трюм, малопригодный для жилья, с деревянным нужником, плохо освещенный и душный.

Каждый вечер являлся первый помощник; ухмыляясь, он отбирал нескольких женщин и уводил с собой. Они возвращались утром, всегда навеселе, с хорошей пищей и водой, которой никогда не делились. Им самим хотелось выжить. Когда появлялся первый помощник, Кейлин инстинктивно пряталась в самом темном углу. Ей не надо рассказывать, чем занимались эти женщины и за что получали подарки. Она исхудала от скудного питания, но осталась живой, когда корабль прибыл в Константинополь.

Утром хозяин пришел осмотреть женщин. Он выбрал нескольких, показавшихся ему наиболее привлекательными. Их тотчас увели. Оставшиеся пытались упросить хозяина взять их тоже и заплакали, когда он грубо оттолкнул их.

– А куда отправили тех? – спросила Кейлин пожилую женщину.

Женщина взглянула на нее и ответила:

– Их считают самыми лучшими среди нас. Они попадут на привилегированный невольничий рынок, но прежде, чем выставить на аукцион, их вымоют, надушат и оденут в прекрасные одежды. У них появятся богатые хозяева, и они смогут жить с комфортом, если понравятся.

– А что будет с нами? – полюбопытствовала Кейлин.

– Попадем на обычный рынок, – сказала женщина обреченно. – Нас купят для домашних или полевых