Трофим Карпович Тригуб и его жена встретили Щукина напряженно, но некоторое время спустя, когда немного освоились с новым лицом, уже довольно легко общались с ним. Главные правила Щукина – ненавязчивость, коммуникабельность и заинтересованность в собеседнике, которую он не выпячивал. Архип Лукич пришел в восторг от небольшой загородной усадьбы (которая, в сущности, была ему, как говорится, до фонаря), где царил идеальнейший порядок, было посажено много деревьев и кустарников, а между ними проложены аккуратные дорожки, небольшие грядки строго разделены, все цветет и растет пышно. Обсудив погоду и перспективы будущего урожая, хозяева и гость прошли на застекленную веранду, где в углу возилась с куклами маленькая девочка.

– Это наша внучка Ирочка, дочь Музы и Валентина, – кивнула на малышку Евгения Васильевна. – Проходите в дом, гостей мы там принимаем, а здесь в основном завтракаем и пьем чай в течение дня. Что предпочитаете, чай или кофе?

– Кофе, – ответил Щукин.

Он устроился на одном из двух диванов в просторной комнате, огляделся. Сбоку на второй этаж вела деревянная лестница, под лестницей дверь, в эту дверь и ушла Евгения Васильевна. Кругом много старых, но добротных вещей, комната обжита – видно, что хозяева живут здесь постоянно в теплое время года. Особенно поразила его коллекция часов. Их было не так уж много, но занимали они почти всю стену, напольные и настенные.

– Великолепный дом, – произнес Архип Лукич. – И замечательная коллекция часов. Вы коллекционируете время?

– Да, – не без гордости сказал Трофим Карпович.

Этот пожилой мужчина внушал уважение. Особенно Щукину бросилась в глаза стать Тригуба-старшего – держался он прямо, голова у него посажена, можно сказать, величественно, короны только и не хватало. Очевидно, сын Станислав взял у отца внешнюю манеру держаться, не наполнив ее содержанием, отчего Тригуб-младший и производил впечатление обыкновенного сноба.

– Как точно вы подметили: коллекция времени, – задумчиво проговорил Трофим Карпович. – Вообще-то я не коллекционер, просто люблю часы с боем, приобретал их по случаю в разные годы. Когда они начинают хором отбивать время, раздается настоящая музыка. Одновременно они напоминают, что прожит еще один час. И невольно задумываешься, без толку потратил его или он был насыщенным.

– Занятно смотреть на такое количество часов, стрелки которых показывают одно время… А одни спешат, – заметил Щукин.

– Не может быть, – уставился на часы Трофим Карпович. – Где?

– В правом углу, верхние. Спешат на целый час.

Трофим Карпович легко поднялся, открыл дверцу корпуса и перевел стрелки, бормоча под нос:

– Непорядок. Надо бы мастеру отвезти.

Евгения Васильевна принесла поднос с чайником, чашками и конфетами:

– Прошу к столу.

Она налила себе и мужу чай, а Щукину кофе. Архип Лукич внимательно разглядывал ее, но так, чтоб не смутить. Муза похожа на мать, а Стас на отца. Старшей дочери Тригубов сорок, а это значит, что Евгении Васильевне сейчас лет шестьдесят, но по виду не скажешь, выглядит она моложе. Видимо, жизнь у нее была размеренная и счастливая. Тем не менее в женщине прослеживались волевые черты, свойственные современным и молодым женщинам, работающим в деловой сфере.

– Что привело вас к нам? – полюбопытствовала хозяйка дома, обращаясь к Щукину.

Не любит Архип Лукич вопросов в лоб, редко и сам использует лобовую тактику, да делать нечего, ответил так же прямо:

– На вашего зятя было нападение, меня интересует все, что с ним связано.

– А что именно? – последовал вопрос от хозяина.

– Как вы его находите, что он за человек?

– Да нормальный парень, – сказал Трофим Карпович. – Музе с ним хорошо, а для нас это главное.

– Я не совсем согласна с мужем, – робко обронила Евгения Васильевна, покосившись на Трофима Карповича, которому явно не понравилось ее высказывание, поэтому она тут же прикусила язык.

– Ваш зять недостойно себя ведет? – обтекаемо спросил Щукин, хотя подтекстом прозвучало: отвечайте прямо, что вам не нравится в нем?

Евгения Васильевна сидела с таким видом, словно не услышала вопроса, хотя было видно, что поняла его. Да, хорошее у них с мужем взаимопонимание, позавидуешь, подумал Щукин. Но ответ на вопрос получить надо. Придется давить на совесть.

– В Валентина стреляли семь раз, а по-моему, даже не очень хороший человек имеет право жить без выстрелов. Думаю, и вы хотите, чтоб мы нашли стрелка, неудачно пошутившего в гараже, поэтому мне бы хотелось откровенности.

– Видите ли, Архип Лукич… – замялась Евгения Васильевна, искоса поглядывая на мужа. Тот чуть заметно кивнул, мол, говори уж, но был полон недовольства.

Их молчаливые переговоры Щукин заметил и едва не выпалил: граждане, завтра вашего зятя убьют, а вы мямлите, неужели не жаль отца внучки? Евгения Васильевна прервала мысленное негодование Щукина:

– Валентин, в общем-то, человек неплохой, но… как бы это сказать… не всегда считается с традициями нашей семьи.

Вырулила. Архип Лукич почувствовал, что приехал напрасно.

– Вы имеете в виду конфликт между Валентином и вашим сыном Станиславом? – спросил он напрямую. Теперь лучше поставить все точки и уехать к черту.

– Вы знаете об их конфликте? – испугалась она.

– Стас рассказывал. Он, как и вы, не любит Валентина.

– Да кто вам сказал, что мы не любим его? – возмутилась она. – Это неверно. Поймите, он муж нашей дочери, мы относимся к нему…

– Терпимо, – закончил Трофим Карпович. И, заметив напряженно-внимательный взгляд Щукина, повторил: – Да-да, терпимо. Стас тогда был прав, ремонт бригада Валентина сделала плохо, мы с женой специально ездили смотреть. Муза, разумеется, была на стороне мужа, хотя ее потакание Валентину приведет к плохим последствиям. К сожалению, она этого не понимает. Мы и уговорили Стаса заплатить рабочим, уладили конфликт, но осадок остался неприятный. Вот и вся проблема.

– Понятно, – неопределенно высказался Щукин. – Скажите, пятнадцатого мая, в день нападения на Валентина, вы, кажется, приводили дачу в порядок. Кто вам помогал?

– Сын и Софрон Леонидович, друг семьи, – ответил Трофим Карпович. – Простите, а это вам зачем знать?

– Положено. Это как в шахматах: чтобы решить задачу, надо знать, где, на каких клетках расположены фигуры. Ваши помощники остались на ночь здесь?

– Конечно, – теперь ответила Евгения Васильевна.

– А старшая дочь помогала?

– Нет, у нее с раннего утра уроки по субботам, – не понимала Евгения Васильевна, почему следователя так интересуют члены семейства. Однако до нее дошло: – Вы подозреваете кого-то из нашей семьи?!

– Я просто уточняю, кто и где был в тот день, – с невинным выражением ответил Щукин, но его тон не успокоил Евгению Васильевну, она открыто разнервничалась, покрылась белыми и красными пятнами. Он еще хотел спросить, где можно увидеть Софрона Леонидовича, да передумал. И так внес в семейство Тригубов дискомфорт. Щукин поднялся: – Спасибо за гостеприимство, мне пора.

По дороге в город ему позвонил Вадик:

– Алиби у Стаса стопроцентное, как и ожидалось. Вчера гулял с женой в кабаке до половины первого на дне рождения приятеля.

– Вадик, ты случайно не обратил внимания, в каком состоянии внутренняя отделка здания фирмы