ему приходилось угрожать пленным, потом убеждать их кричать, будто их мучают, чтобы никто не подумал, что они охотно выдают военные секреты. Когда Рекс объявлял, что знает, когда они лгут, или грозил напустить на них Дэниела, пленные в ужасе крестились. Вскоре за кузенами закрепилась такая репутация, что узников уже не надо было долго уговаривать.

У лондонских преступников было меньше ума и чести. Их ложь была более замысловатой, но мало кто додумывался отказаться отвечать. Многие из подозреваемых были виновны, и Димм быстро придумал, как использовать выводы Рекса. Тем, кого Рекс уличил во лжи, инспектор говорил, что есть свидетели преступления. И если подозреваемые признаются в содеянном, то он похлопочет, чтобы их отправили на флот, а не в суд, где их шансы почти равны нулю.

Рекс не слишком радовался тому, что такие головорезы окажутся на флоте.

–  Адмиралы умеют справляться с упрямцами, а крепкие мужчины им сейчас нужны. Что касается преступников, то у них гораздо больше шансов выжить на флоте, чем в петле, в плавучей тюрьме или по дороге на каторгу в Австралию.

Димм и Рекс разобрали целую кучу дел, пополнив личный состав военного флота его величества и сэкономив казенные деньги, которые пришлось бы потратить на судебные разбирательства. Димм засадил своих племянников и зятьев за дела, в которых никто не признался. Инспектор был потрясен.

– Мы за три часа сделали больше работы, чем за неделю.

– Уже три часа прошло?

– Да, мне пора домой, на обед. Но вы, конечно, сначала захотите все выяснить о собственном деле.

Инспектор велел Кларенсу найти пистолет в комнате, где хранились вещественные доказательства.

– На пистолете были свежие следы пороха, и дежурный офицер объявил, что это определенно орудие убийства. К сожалению, больше этим никто не занимался. Леди отрицала свою вину – вы видели, что все это делают, виновные и безвинные, – но обвинитель лично прибыл на Боу-стрит и был удовлетворен уликой и свидетельскими показаниями. Всем известно, что убитый и обвиняемая ненавидели друг друга. Обвинитель сказал, что не собирается затягивать дело. Он не хотел, чтобы публика видела в этом инциденте что-то кроме внутреннего семейного спора, и еще меньше, чтобы люди думали, что можно, убив человека, избежать проблем.

– Она не совершила ничего противозаконного.

– Я вам верю. У меня есть интуиция и к тому же дочери и племянницы. – Димм написал несколько имен и вручил листок Рексу. – Вот адреса слуг, правда, я не знаю, чем они теперь могут помочь.

– Поговорю с ними, чтобы составить впечатление о сэре Фредерике, узнать, кто оказался в выигрыше.

– И кто говорит правду?

– Точно.

– Хорошо, если вы придете завтра, я постараюсь получить ордер на обыск и доступ к счетам.

– Спасибо. А я взамен могу посвятить несколько часов борьбе с преступностью, если пожелаете.

Димм снова зажег трубку.

–  Буду счастлив вас видеть! Вы не намереваетесь опубликовать результаты ваших экспериментов? Как- нибудь можно научить молодежь вашим методам?

– Боюсь, Что нет. – Рекс жалел, что не может ничего объяснить.

Димм выпустил облачко дыма.

– Я наблюдал за вами. Вы даже не смотрели им в глаза. Говорят, что глаза – зеркало души. Я могу определить хладнокровного убийцу по зрачкам, но никогда не делал этого так быстро и уверенно, как вы.

– Главное не глаза, а голос. И цвета.

– Вы, должно быть, провели колоссальные исследований, – сказал Димм с едва заметной тоской и значительной дозой недоверия в голосе. – Благослови вас Господь!

В Ройс-Хаус Рекс возвращался в приподнятом настроении. Он едва замечал раненую ногу и не обращал внимания на то, видит ли кто-нибудь его хромоту. Зайдя в ближайший книжный магазин, он поинтересовался, что нынче читают леди, и купил две книги, чтобы мисс Кар-, вилл могла выбрать. Потом он купил ей розы и фиалки, поскольку не мог решить, что лучше. Теперь у него были подарки, информация, поддержка двух очень разных, но могущественных людей и орудие убийства.

Он принес ей надежду. Аманда чувствовала тепло и внимание, которых давно не знала. Лорд Рексфорд не должен был приносить цветы и книги. Господи, он вообще не должен был ничего делать. Он помогал ей по требованию отца и просьбе матери, Но цветы? Они, должно быть, куплены по его собственному почину. Чарльз Ашуэй, ее бывший поклонник, как-то из вежливости послал ей букет после танца, Рексфорда ни в коей мере вежливым не назовешь. Ашуэй никогда не вызывал у нее особых чувств или возбуждения, даже когда собирался сделать ей предложение.

Аманде хотелось броситься в объятия Рексфорда. В отношении Ашуэя у нее никогда такого порыва не возникало, даже когда она собиралась принять его предложение, которого так и не последовало. И сейчас она, возможно, позволила бы себе эту дерзкую выходку – репутация ее погублена, терять нечего, – если бы виконт не держал в руках оружие.

Позднее вернулся мистер Стамфилд, и Аманда действительно бросилась ему на шею, увидев портреты родителей. Великан покраснел, как мундир лорда Рексфорда. Его светлость позеленел и, хмурясь, постукивал тростью по полу. От этого улыбка Аманды стала еще шире. Значит, его это волнует!

Она поставила миниатюры на каминную полку в гостиной леди Ройс, поскольку няня наотрез отказалась пускать джентльменов в спальню Аманды.

– Вы оба доставили мне такую радость! Я увязла в болоте и не могла двигаться. Но теперь первые шаги сделаны, и мы можем найти владельца оружия.

Виконт перестал постукивать тростью.

– Что, если оно принадлежит вашему отчиму? Тогда эта улика укажет на вас. Я не хочу вас слишком обнадеживать. Пистолет ничем особенным не отличается, возможно, не удастся выяснить, кому он принадлежит.

Аманда понюхала сначала фиалки, потом розы.

– А может быть, удастся! Вчера у меня и этого не было, – не сдавалась она. – Теперь у меня есть портреты и… – Аманда опустила глаза, – и друг, мистер Стамфилд.

– Если мы друзья, то называйте меня Дэниелом.

– Тогда вы должны звать меня Амандой, я буду дорожить этой дружбой, что бы ни случилось. И вашей, лорд Рексфорд.

– Рекс, именно так называют меня друзья.

Король![3] Как подходяще. Если не считать распухшего носа, его светлость выглядел царственно: высокий, сильный, властный. Он повелевал увереннее, чем вздорный принц-регент при всех его орденах и регалиях.

– Рекс. – Она пробовала имя на вкус. – Я рада, что вы позволили мне называть вас по имени. – С Чарльзом Ашуэем они перешли к этому только через два месяца знакомства, и то лишь в приватной обстановке.

– Мне будет приятно, – не покривив душой сказал виконт.

О, как Рексу хотелось, чтобы его имя слетало с ее губ на его подушке. Аманда выглядела окрепшей, хотя все еще была бледна и худа. Черт, неужели только вчера он вытащил груду лохмотьев из Нью-гейтской тюрьмы? Цветы, портреты родителей и найденный пистолет вернули краски на ее лицо, которое он находил неотразимым. От ее улыбки Рекс терял дар речи. И если на то пошло, увидев ее в объятиях Дэниела, он почувствовал жажду крови.

Дэниел улыбался, и Рекс собрал здравый смысл, оставшийся после ее уверений в дружбе. Он знал, что достаточно сделать неверный шаг, и он окажется в брачной ловушке.

– Прекрасно! Мы друзья, поэтому давайте обсудим результаты. Дэниел, в Холи-Хаусе остался кто-нибудь из слуг? У меня есть адреса тех, кто ушел.

– В доме остался дворецкий Хэрзтон. Похоже, у него спина не гнется. Он открыл дверь весьма неохотно, пока я не показал ему монету и записку мисс Карвилл… Аманды. Отвратительный тип! Уверен, что убийца он. Он каждую секунду следил за мной, так что у меня не было шанса поискать сейф и или исследовать ящики письменного стола Холи.

– Сейф за картиной в кабинете сэра Фредерика, – сказала Аманда, – но я не знаю, где ключ. А может быть, сейф открывается набором цифр.

– Завтра я получу ордер на обыск, законное предписание, – объявил Рекс, – так что никто не сможет помешать нам. Как только мы его получим, сможем отправиться в Холи-Хаус и в банк. Кто был в доме кроме дворецкого?

– По словам Хэрзтона, которому пришлось дать очередную монету, камердинер Брюссо нашел себе новое место. Хэрзтон не знает, где именно, – отчитался Дэниел.

– Довольно быстро для человека без рекомендательных писем. Его имени нет в списке, который мне дали на Боу-стрит. Попытаемся узнать, кто его нанял. Поручим это Мерчисону.

– Мерчисону, вашему камердинеру, который, как говорит няня, немой? – спросила Аманда.

Рекс не обратил внимания на ее вопрос.

– Кто еще был в доме, Дэниел?

–  Несколько лакеев, экономка.

– Это миссис Петкок, – объяснила Рексу Аманда. – Она спит около кухни, поэтому не могла ничего слышать.

– Так она и сказала и добавила несколько нелестных слов в адрес покойного хозяина. Она сказала, что осталась в надежде сохранить место, когда дом сдадут в аренду.

Аманда крепче сжала букет фиалок.

– Значит, она уже получила известие от Эдвина? Он не намерен приезжать в Лондон?

Аманда была разочарована. Она думала, что ее сводный брат сразу после похорон приедет в город, чтобы уладить дела отца. Эдвин мог поверить ей, помочь, дать ей кров.

– Я не думаю, что экономка знает что-то наверняка, – сказал Дэниел. – Скорее она выдает желаемое за действительное. Ей не платили с Нового года.

– Но мы получили новые платья, а в гостиной поменяли обивку.

– Чтобы произвести хорошее впечатление на гостей мисс Элейн Холи, полагаю. Похоже, все считали, что она должна удачно выйти замуж, не только за титул,