приставляя к ней через тире с левой стороны другие не новые, а, наоборот, всё более старые звенья) игрой.

Начнём с англичан. По той причине, что их игра была не только проще, но ещё и нагляднее, для нас нагляднее, так как играли англичане главным образом 'на континенте', частью которого имеет честь быть и Россия, и чужую игру русские, точно так же, как и другие европейцы, успели ощутить не только своими боками, но и той частью тела, через которую нерадивым ученикам 'вгоняют ума'.

Право 'играть' не даётся любому желающему, его завоёвывают в пошлых войнах, примитивных 'мясорубках', это точно так же, как в банде, в какой-нибудь italian mob, в 'семье' поднимается к вершинам власти человечек, начиная с уровня, на котором что-то значат кулак, нож и пуля, с уровня soldier, 'торпеды', с уровня, на котором большинство обречено застрять не навсегда, а лишь до момента знакомства с чужими кулаком, ножом и пулей, но для банды ничего не меняется, одни исполнители сменяют других, что-то меняется лишь для того, кто успевает схватить суть бандитской игры, а её суть это суть власти, власти, позволяющей манипулировать другими членами банды, всеми, сверху донизу, и тот, кто 'понимает', начинает восходить по лестнице вверх, ступенька за ступенькой, от племени к народу, от народа к нации, от нации к национальному государству, от национального государства к объединению национальных государств в Империю, к тому, чего сильнее нет ничего на свете. Кроме других Империй, конечно. Кроме других 'семей'.

Ну, и вот – Британская Империя, став для начала самой сильной (это необходимое условие, слабые 'не играют в хоккей', слабые сидят на трибунах и на хоккей смотрят, и за право 'посидеть' и 'посмотреть' они ещё и платят) принялась играть, а игра заключалась в том, чтобы соблюдать на полуострове Европа так называемый balance of power. 'Баланс силы'.

Что может быть проще?

Стремиться не к тому, чтобы члены вашей банды накачивали себе самые крепкие мышцы и старались достать себе всё новый револьвер, калибром больше, чем старый, а к тому, чтобы у других 'семей' не было револьверов и ножей, равноценных вашим револьверу и ножу. Но этого мало, это только первый шаг, стоит вам ступить на эту дорожку и шаг этот заставляет вас сделать и следующий – сама 'сила вещей' подталкивает вас начать стравливать остальные 'семьи' между собой, это всего лишь разумная предодсторожность, они не должны 'стакнуться' друг с другом с целью образовать против вас союз, потому что, как бы ни был толст ваш 'прут', связка всегда не только крепче, но ещё и толще.

Как только вы это осознаёте, вы начинаете следить, чтобы никто на 'континенте' не стал сильнее (не вас сильнее, это само собой, а – соседа!), вы делаете всё, чтобы много о себе возомнившего 'сильненького' ослабить. Начав это делать, вы неминуемо обнаруживаете, что и это не панацея, что есть ещё и другая опасность – вы не можете допустить, чтобы ослабление перешло некие границы (границы эти в разных местах 'истории-географии-политики' проходят по разному), так как 'слабенького' тут же затюкают соседи, они, сволочи, будут только рады, что вы 'их дорогого соседушку' вогнали в состояние убожества, они, дай им волю, беднягу до костей разденут. И вы, втянувшись в Игру, начинаете перекладывать гирьки туда сюда, зорко следя, чтобы не только никто не стал слишком сильным, но и чтобы никто слишком не ослабел. Слабого до уровня крепкого середняка подтянуть, сильного до того же 'середняка' опустить. 'Слабого – поддержи, сильного – нагни.' Но при этом, что поддерживая, что нагиная, следи в оба глаза, чтобы они друг в дружке видели врагов.

Это, вообще-то, самая лёгкая часть Игры, так как народишки один другому, а другой третьему за долгую свою жизнь так успели насолить, что хорошо забытое старое вновь помянуть ничего не стоит. 'Дерись, дерись, дерись, а больше не мирись!' Открыл синодик и вслух оттуда что-нибудь зачитал. И тут же какие-нибудь Балканы взовьются кострами. Или немцы злобно забухтят. Или русские заклокочут. Про грузин и поляков даже и не говорю. Повторюсь, что ничего трудного в этом нет.

Проблема в другом, самая сложная часть Игры состоит в том, чтобы всеобщая вражда не перешла в горячую и всеобщую же 'стадию' войны. Цель Игры в её 'английском' изводе была во всеевропейской 'холодной войне', когда все враждуют со всеми, а 'ресурсы' (во всех смыслах) уходят на противостояние друг другу. Горячей войны следовало избегать до последнего, но если уж она начиналась, то вестись она должна была по сценарию, отвечавшему долгосрочным интересам 'Короны', отсюда следовало, что процесс должен был быть управляемым на всех ступенях 'эскалации'.

Участие самого игрока в военных действиях – крайняя мера.

Таков мир по-английски, The World According to Britain.

В этом месте мы должны сделать очень существенное уточнение. Тогдашний, ста- стапятидесятилетней давности мир это мир, сведённый к Европе, понятой как географический и геополитический феномен. Игра велась почти исключительно в рамках Европы, всё остальное было не заслуживавшей внимания периферией мира.

А вот теперь перейдём к Америке.

Последние двадцать лет она играет в ту же Игру, в которую играла Британская Империя на вершине своего могущества. Дело только в том, что мир сегодня это далеко не одна только Европа, поддерживать 'баланс силы' американцам приходится не на небольшом, в сущности, отростке 'полустрова', а на всём 'мировом острове'.

И проблемы, с которыми имеют дело американцы, тоже выросли далеко не в одном только в количественном смысле.

Давайте рассмотрим некоторые (всего лишь некоторые!) из них. Попробуем сделать картинку пообъёмнее, 'повыпуклее'.

Вот, скажем, американцам удалось сложить four-power system на Дальнем Востоке. Там худо бедно удерживаются в состоянии некоего неустойчивого равновесия (неустойчивость в данном случае отнюдь не недостаток, это одна из целей) 'интересы' Китая, Японии, Кореи и РФ. Район превращён в нечто вроде изолированного 'заповедника', в рамках которого ни один из членов 'четвёрки' не может превратиться в доминирующую силу.

Если в силу каких-то причин слабеют позиции одного из 'четырёх' это означает ослабленный эффект усиления для остальных. Двое из оставшейся тройки (скажем, Корея и Япония) сделают всё, чтобы чрезмерно не усилился третий (тот же Китай). А Китай будет делать всё, что в его силах, чтобы не усилились двое других.

Ну и я уж не говорю, что в процессе будет активно участвовать и главный игрок, Соединённые Штаты, которые будут своими немаленькими возможностями 'влиять' на расклад баланса по-новому, уже между тремя, а не четырьмя, регионалами.

В случае резкого ослабления Китая (по любой причине) в региональную 'сверхдержаву' превращается Вьетнам, который будет доминировать во всей Юго-Восточной Азии. Всего пятьдесят лет назад Вьетнам был не заслуживающим внимания кусочком 'французского Индо-Китая', а сегодня он в одном шаге от 'партнёрства' с единственной оставшейся сверхдержавой, сегодня Вьетнам это запасной игрок основного состава, он будет делить с Америкой ответственность за поддержание равновесия в этом районе Земного Шара. И игрок этот выпестован самими американцами уже в послевоенное (после WWII) время и именно с той целью, чтобы было на кого опереться, если не выдержит Китай.

Ослабление Китая приведёт и к усилению Индии, которую сейчас американцы принялись демонстративно поддерживать. Индия будет доминировать в районе Индийского Океана. В случае гипотетической 'фрагментизации' Китая Индия получит контроль над районом к западу от 'вьетнамской зоны ответственности'.

Всего лишь на этих двух примерах видно, что США не хотят вновь попасть в ситуацию непредсказуемости, которая возникла при поражении России в Холодной Войне. К Китаю они подходят уже наученные негорьким опытом и стелют соломку загодя.

От Индии мы можем и дальше на запад наш взгляд перевести. Дальше у нас – Иран. Иран – пример занимательнейший. Ну и показательнейший, конечно. Чрезвычайно смешно наблюдать за потугами 'аналитиков' вот уже лет пять болбонящих о неминуемой грядущей 'агрессии США против Ирана', и это при том, что в реальной (а не виртуальной) реальности происходит прямо противоположное, США Иран не только не ослабляют, а – УСИЛИВАЮТ. Целенаправленно и последовательно усиливают. Даже и якобы враждебная (и ничего, вообще-то не стоящая) риторика направлена не только на дезориентацию противника, но и на консолидацию иранского общества. Иран за время так называемой 'иракской войны' не