– Отлично! – потирая руки от удовольствия, воскликнул кавторанг. – Милости просим!

– А где ребята? – немного удивленный весельем командира, спросил вахтенный. – Неужели на буровой платформе оставили?

Кавторанг тут же осекся.

– А зачем мне катать их по морю взад-вперед? – сердито спросил он. – Я их там оставил, потому что они там дело делают. Сейчас и мы снимаемся с якоря и идем к ним.

В это время раздался полупьяный возглас. Из каюты гидрографического судна выбрался коммерсант Борис Стариков и, картинно открыв объятия, направился навстречу кавторангу. Они обнялись, словно лучшие друзья.

– Ну что, капитан? – слегка заплетающимся языком проговорил Стариков. – Мне сказали, что твои орлы подняли уже весь груз со дна морского. Правда, что ли?

– А то! – Кавторанг широко улыбнулся. – Вот, иди посмотри! – Он повел его на бак, где под брезентом были сложены цинковые ящики. – Весь груз в целости и сохранности.

Глаза коммерсанта Бориса Старикова снова зажглись жадностью, когда он во второй раз уже осматривал цинковые ящики с золотом.

– Точно никто это не пробовал открывать? – подозрительно оглядываясь вокруг, спросил он. – Сам понимаешь: морская вода, вдруг проникнет... – Коммерсант говорил как-то не совсем уверенно.

– Нет, все герметично запаяно! – бодро доложил кавторанг. – За этот груз не беспокойся, с ним все в порядке!

– Отлично! – Лицо Старикова просветлело. – Что теперь?

– Сейчас все объясню, – добавил кавторанг тише. – Пойдем в мою каюту.

Но тут из радиорубки послышался голос радиста:

– Командир, принят сигнал бедствия! Похоже, что мы ближе всех к ним...

Кавторанг изменился в лице.

– От кого сигнал бедствия?! – крикнул в ответ он.

– Рыболовецкий траулер... Ну, помнишь, тот, что вокруг нас тут все болтался? Похоже, это он и есть...

– А что с ним? – спросил кавторанг.

– Передали, что потеряли управление...

– Где они?

– Около пяти миль к востоку, – доложил радист.

Помедлив минуту, кавторанг гаркнул:

– Слушай мою команду! Вахтенные, по местам! Двигатели, полный ход! Курс – ост!

Тут же моряки засуетились, быстро занимая свои предписанные штатным расписанием места на судне.

Коммерсант Борис Стариков тронул кавторанга за рукав.

– Слышь, капитан, – сказал он вполголоса. – Ты хоть соображаешь, что делаешь? На хрена нам все это надо, а? Может быть, они там тонут...

– Ну, тогда придется взять экипаж судна к себе на борт, – невозмутимо отвечал он.

– Да ты что, спятил? – бешено выпалил Стариков. – Тебе что, мало, что твоя команда видела эти ящики? Ты хочешь, чтобы другие тоже их увидели?

– Спокойно, хозяин, все нормально! – хладнокровно проговорил кавторанг. – Они сказали, что не могут управляться – значит, у них что-то или с рулями, или с дизелем. Подойдем и посмотрим.

– Да на хрена нам это все надо? – заскрежетал зубами Стариков. – Пошли ты этот траулер на хрен, пусть выкручиваются сами! Нам надо скорейшим ходом идти в Мурманск, а ты тут благотворительную акцию затеял.

– Да я все понимаю, только ничего тут нельзя поделать, – спокойно возразил Мартьянов. – Радист им уже ответил, они знают, что мы тут поблизости. Не подойдем, не поможем, они сообщат в Мурманск, следователи из прокуратуры нас прямо в порту встретят. Это же подсудное дело – терпящим бедствие соотечественникам на помощь не прийти, за это уголовная ответственность полагается.

– Надо же, блин, – вновь заскрежетал зубами Стариков. – Что ж теперь делать-то?

– Да не бойся, хозяин, все будет нормально, – уверил его кавторанг. – Это я тебе говорю. Никто ничего не заметит, а на эти ящики и внимания не обратят. Мало ли какой хлам на палубе валяется! Пошли пока в каюту, обсудим подробнее план действий на берегу.

И кавторанг, взяв коммерсанта Старикова под руку, повел его к своей каюте. Гидрографическое судно между тем развернулось и легло на курс ост, туда, где качался на волнах подававший сигналы бедствия рыболовный траулер.

Когда над головой Полундры с грохотом захлопнулась крышка нефтяной цистерны, первая мысль его была о раненом мичмане. В полной темноте бесполезно было оглядываться, и старлей крикнул:

– Витька? Ты где? Ты живой?

Ответом ему был тихий, мучительный стон.

Опомнившись, Полундра выхватил химический фонарь, раздавил спецкапсулу, окунул его в нефтяную воду. В руках Полундры вспыхнул сноп света. Направив его по огромному пространству цистерны, Полундра вскоре обнаружил мичмана. Его друг кое-как ухитрялся держаться на поверхности воды. Но глаза мичмана оставались закрытыми, а голова грозила снова уйти под воду.

– Держись, браток! – Полундра в один миг бросился на выручку друга. – Держись, я сейчас!

Уперевшись ластой в скобу, находившуюся уже под водой, и бросив химический фонарь плавать на поверхности, Полундра обеими освободившимися теперь руками подхватил тело раненого и поднял над водой. Завел одну руку мичмана за скобу; тот, несмотря на полубессознательное состояние, за нее судорожно ухватился. Затем Сергей бережно стер нефтяные разводы с лица мичмана. Тот снова тихо застонал и открыл глаза, растерянно огляделся вокруг.

– Полундра... – тихо прошептал он. – Это что?

– Это нефтяная цистерна на буровой платформе, только вид изнутри, – пояснил старлей. – Чем это он тебя, а?

– Не знаю, какой-то железякой, – слабым голосом проговорил мичман. – Сказал, наклонись над цистерной и посмотри, что там делается. А сам в это время как хрястнет меня сзади по затылку...

– Ну и мурло, – сжав зубы, проговорил Полундра. – Все делал вид, что он отец-командир, а мы ему как последние дураки верили.

– Слышь, Сергей, – простонал мичман. – А что это журчит?

– Ничего, не думай об этом.

– И тарахтит за стеной. Как будто дизельная помпа... Ах да, я же сам ее завел. Только вода как будто прибывает... Нет?

– Ничего, не думай... – пробормотал Полундра, чувствуя, как вода и в самом деле поднимается все выше и выше над той скобой, за которую они оба держались. – Дай, я тебя подсажу...

Он взял мичмана на руки, но тут почувствовал, как на руки ему капает что-то теплое, липкое.

– Вот мурло, – со злостью сказал Полундра. – Он тебе в кровь голову разбил. Сволочь!

– Что-то у меня какие-то разноцветные круги перед глазами, Серега, – едва внятно пробормотал мичман. – И дышать как-то трудно...

Глаза его закрылись, а тело обмякло в руках Полундры.

– Эй, эй, Витька, Витька, слышь, не умирай! – В ужасе Полундра засуетился, надел маску собственного акваланга на лицо потерявшего сознание мичмана, открыл кислородный кран. С радостью убедился, что хоть слабо и неглубоко, но раненый мичман все-таки дышит. – Не умирай, слышь? Держись, братан! Мы еще с тобой повоюем! Мы еще доберемся до этого Мартьянова, я ему кости переломаю, так что он их за всю оставшуюся жизнь больше не соберет. Ты только живи!..

Полундра умолк, прислушался. Мичман дышал медленно, с надрывом, но все-таки дышал; кровь, капающая с его разбитого затылка, начала застывать, образуя на рваной ране сгусток. Так прошло несколько минут. Наконец мичман вздохнул и открыл глаза, глядя прямо на своего друга. Однако в них была