летчиков всех национальностей, а запасные спальни Бобби всегда были полны. В сундуках у него хранился большой запас одеял, и если вам повезет, вы могли ухватить одно и соснуть пару часов даже на полу.

В тот вечер набилось довольно много пилотов из Биггина и Кенли. В углу стоял одинокий улыбающийся молодой офицер. Он был одет в макинтош, поэтому мы не могли определить его звание и вообще не могли сказать, летчик ли он. Он смотрел на веселье истребителей с некоторым удивлением и наконец спросил у меня:

«А что празднуют ваши шикарные парни?»

«Здесь собрались пилоты двух крыльев», — объяснил я.

«И я полагаю, вы только что получили этот Орден за выдающиеся заслуги?» — спросил он, глядя на новенькую ленточку.

«Точно», — согласился я.

«Ну, тогда вы должны выпить со мной», — сказал таинственный молодой офицер.

«Спасибо. Чуть позже», — ответил я.

Я вернулся к канадцам и больше не думал об этой встрече. Позднее я увидел незнакомца, которого окружила компания пилотов бомбардировщиков. В комнате стало очень душно, и он был вынужден снять макинтош. И тогда я увидел у него на рукаве три нашивки подполковника. После этого мне в глаза бросились ленточка Ордена за выдающиеся заслуги с серебряной розеткой, ленточка Креста за летные заслуги и какая-то тусклая ленточка перед Орденом за выдающиеся заслуги. Интересно. Я протолкался сквозь толпу, чтобы посмотреть поближе. Мои подозрения оказались правильными, это была ленточка Креста Виктории! Я одним рывком преодолел последнюю пару шагов до стойки бара, схватил его за руку и сказал: «А теперь вы выпьете пинту со мной, Гай Гибсон!»

Хотя глубокие рейды американской VIII Воздушной Армии связали основные силы германских дневных истребителей, у противника еще оставалось достаточно «Мессершмиттов» и «Фокке-Вульфов», чтобы отражать наши вылазки в Голландию, Бельгию и северную Францию. JG26, парни из Аббевилля, все еще действовали с аэродромов вокруг Па-де-Кале. Это была элита германской истребительной авиации. Некоторое представление об их возможностях дает один случай. 11 бомбардировщиков «Вентура» в сопровождении «Спитфайров» на малой высоте пересекли Северное море, чтобы нанести удар по электростанции Амстердама. К несчастью, одно из истребительных крыльев поддержки прибыло к цели на 20 минут ранее назначенного срока. Поэтому оно не смогло патрулировать столько времени, сколько было нужно, и улетело слишком рано. Масса «Мессершмиттов» и «Фокке-Вульфов» связала боем остальные истребители сопровождения и атаковала бомбардировщики. В результате все «Вентуры» были сбиты. Командир бомбардировочной эскадрильи майор Трент, который единственный из всех сумел отбомбиться по цели, был награжден Крестом Виктории за свои действия в ходе этой трагической операции.

Несколько радиолокационных станций наведения направляли мое крыло на большие группы вражеских истребителей, и мы часто сталкивались с более чем 50 фрицами. В таких случаях моих 24 «Спитфайров» было слишком мало. Поэтому я встретился с командиром 11-й группы вице-маршалом авиации Сондерсом и предложил использовать группы примерно такой же численности, чтобы мы могли драться с немцами на равных. Командир группы охотно согласился с моим предложением. Он решил, что вместе с нами будет действовать авиакрыло Хорнчерча.

Я полетел в Хорнчерч, чтобы обсудить детали тактики и варианты строя с их командиром, отважным Биллом Комптоном. Перед войной в Новой Зеландии Билл с командой приятелей приобрел моторную яхту, чтобы совершить кругосветное плавание, добраться до Англии и поступить на службу в Королевские ВВС. Однако возле Новой Гвинеи их плавание завершилось, когда яхта налетела на риф. После целой серии приключений Билл все-таки добрался до Англии, хотя уже после начала войны. В тот же день он стал рядовым авиации второго класса.

Однако наши крупные соединения оказались малоудачными. Когда офицер наведения предлагал резко изменить курс, чтобы перехватить противника, удержать вместе два крыла, насчитывающие 60 «Спитфайров», было почти невозможно. Единое ударное соединение разваливалось. Такая масса истребителей была заметна с большого расстояния, и вражеские командиры просто уходили прочь, если желали избежать боя.

Иногда нам все-таки удавалось атаковать «Фокке-Вульфы», но я обнаружил, что переформировывать такие соединения очень сложно. Не было смысла затевать короткую стычку над территорией Франции, чтобы через несколько минут возвращаться беспорядочной толпой. Большое соединение должно держаться совместно, что в условиях быстротечного маневренного боя оказалось невозможно. Билл Комптон и Эл Дир тоже попытались руководить этими огромными соединениями, но мы вскоре пришли к общему мнению, что большие соединения слишком неуклюжи. Мы изложили свое мнение командованию и предоставили штабу 11-й группы ломать голову, как сосредоточить большое количество истребителей в определенном районе.

Комендант авиабазы Кенли раньше служил в Северной Африке, где на него произвели большое впечатление двое молодых канадцев: Уолтер Конрад и Джордж Кифер. Они долгое время воевали в составе ВВС Пустыни, жили в одной палатке и даже были награждены Крестами за летные заслуги в один день. И вот один из этой парочки написал полковнику, что они возвращаются в Англию. Не мог бы он подыскать для них местечко в авиакрыле Кенли?

Приехав в Кенли, они явились в мой офис, чтобы доложить о прибытии. На меня тоже произвели впечатление эти канадцы, блондин Конрад и курчавый брюнет Кифер. Оба были высокими и загорелыми после долгого пребывания в пустыне.

Летом 1943 года у нас было много работы, и нам удалось добиться определенных успехов в боях с Люфтваффе. Наш «Спитфайр IX» превосходил и FW-190, и последний вариант «Мессершмитта» — Me-109G. Хантер исправно передавал нам информацию о всем, что видели его радары. Как-то летним вечером мы сцепились с небольшой группой немецких истребителей над Руаном. В хаосе боя один «Фокке-Вульф» сбил «Мессершмитт». Это было ясным свидетельством, что и у Люфтваффе появились серьезные проблемы.

Новозеландец Джейми недавно завершил длинный оперативный цикл и теперь возглавлял маленькую секцию планирования в штабе 11-й группы в Оксбридже. На основании различной информации он пытался определить дислокацию эскадрилий Люфтваффе, и когда немцы увеличивали силы в каком-то районе, он перебрасывал туда авиакрылья 11-й группы. Джейми перебрасывал нас в Колтишелл в Норфолке, в Тангмер в Сассексе, в Миддл-Уоллоп в Уилтшире или в Портриф в Корнуолле. Мы там заправлялись и взлетали на поиск вражеских самолетов в небе оккупированной Европы. Счет крыла постоянно рос. Пилоты, сбившие 98 -й, 99-й и 100-й самолет получили серебряные пивные кружки с памятными надписями. Сам я сбил 99-й самолет, и мой личный счет вырос до 20 самолетов, не считая поврежденных и групповых побед. Поэтому я оказался среди лучших асов Истребительного Командования. Этот список долгое время возглавлял Сэйлор со своими 32 победами.

Вскоре после этого Джордж Кифер был вынужден выпрыгнуть с парашютом в 5 милях от французского побережья. Конрад как сумасшедший требовал, чтобы все имеющиеся самолеты вылетели на поиски его друга. В конце концов Джорджа нашли, и его подобрала летающая лодка «Валрос», через несколько часов доставившая пилота назад.

На следующий день из воды выудили Бака МакНэйра.

«Крепости» должны были бомбили цели в Руре, и мы перелетели в Манстон, чтобы иметь возможность встречать четырехмоторные бомбардировщики над Роттердамом. Мы видели, как они на обратном пути пролетают над Ар-немом. «Крепости» пересекли голландское побережье без происшествий. Их сопровождала большая группа истребителей, и я понял, что практически нет смысла сопровождать бомбардировщики во время перелета через Северное море. Поэтому мы отделились от них и полетели домой через Флиссинген, Остенде и Кале.

Мы еще не успели отлететь слишком далеко, как мотор Бака начал чихать. Он передал по радио, что летит прямо в Манстон, и взял с собой ведомого Томми Паркса. Это было стандартной процедурой, так как мы избегали, насколько возможно, летать в одиночку на одномоторных «Спитфайрах». Почти сразу после того, как они оставили нас, Парке передал:

«Седому. „Спит“ красного лидера горит. Он выпрыгнул с парашютом».