внучке, то прошу не зря. Если нужны деньги…

— Никаких денег, господин. Только вы уж не осрамите девушку. Сами понимаете, ей еще жить и жить.

— Быть может, — негромко сказал каллиграф, садясь на коня,-я сделаю твою внучку самой счастливой женщиной на свете.

Старик взял под уздцы коня Лу Синя и повел от храма неширокой тропкой:

— Здесь недалеко, наше жилище находится почти при храме. Но не обессудьте, живем мы очень скромно, нечем принять такого высокого гостя.

Действительно, идти пришлось совсем недолго. За небольшим сливовым садиком стоял приземистый, протянувшийся в длину дом под изогнутой тростниковой крышей. В доме не светилось ни одно окошко — это и понятно, по такому времени всем давно полагалось спать.

— Прошу вас подождать здесь немного, господин, — сказал старичок. — Я зайду в дом, предупрежу домашних, что у нас такой высокий гость.

— Хорошо.

Старик вошел в дом, и почти сразу несколько окон осветилось. Послышались голоса, неясный разговор, потом удивленный вскрик. Казалось, в доме все пришло в суетливое движение… Тут старичок вновь возник перед Лу Синем:

— Пожалуйте, высокородный господин, только не обессудьте, живем мы скромно.

Лу спешился и вошел в дом.

Старик не лгал: обстановка в доме была до чрезвычайности скромной. Но при этом все было чисто, прибрано, опрятно; нежданного гостя встретила миловидная женщина во вдовьем наряде и поклонилась до земли:

— Добро пожаловать, высокородный господин!

— Здравствуйте, — сказал Лу. — Прошу меня извинить за то, что я вторгся к вам в столь поздний час, но считайте, на то была воля Небес. Вот деньги, пошлите кого-нибудь из младших в лавку или чайную за сладостями, чаем и вином.

Хозяйка с поклоном взяла связку монет и крикнула:

— Сынок, ступай в чайную «Золотой дракон», пускай приготовят угощение и чай! Да поживее возвращайся и не растеряй ничего по дороге!

Мальчик убежал.

— Простите, что пришлось отправить его за снедью. — Лу все более смущался под пытливым взглядом женщины. — Я трапезничал давно, а сейчас от волнения почувствовал голод… Да и вы со мною перекусите.

— Отчего господин волнуется? — спросила женщина, и тогда Лу сказал прямо:

— Я хочу видеть вашу дочь Ирис.

— Господин, видно, спутал нас с веселым домом, — напряженно произнесла вдова.

— Нет, — возразил Лу Синь. — Мне дано указание свыше. Я должен взять вашу дочь в жены. Потому я и хочу взглянуть на Ирис и спросить ее: согласится ли она выйти за меня?

— Статочное ли это дело! — воскликнула вдова. — Мы простолюдины, черная кость, а вы — господин, попирающий дворцовые плиты. Моя дочь вам не ровня.

— В сердечных делах нет высших и низших, — сказал Лу Синь. — Прошу вас, приведите ее.

— Как прикажете, господин, — поклонилась вдова и вышла.

Несколько минут Лу Синь слушал взволнованный голос вдовы. Дочь, как видно, отвечала ей негромко, потому что ее голоса Лу почти не расслышал. Опять произошла суета и возня за занавесками, отделяющими женские покои, и наконец вдова вышла, ведя за руку девушку.

— Вот она, моя Ирис, — с затаенной гордостью сказала вдова.

Лу во все глаза смотрел на девушку, вежливо потупившую взгляд. Если бы ни скромное, слишком скромное платье, если бы ни простая прическа без единого украшения, если бы ни отсутствие пудры и румян…

То это была бы вылитая принцесса Фэйянь.

— И как же мы проберемся во дворец? — спросила у Медноволосого Тжонга переодетая в мужской наряд Юйлин. Спросила, вероятно, уже в тысячный раз с тех пор, как они покинули Хуатун, доскакали на конях до Тэнкина, по дороге останавливаясь лишь на постоялых дворах, чтобы переночевать. Вышеуказанный вопрос ужасно волновал Юйлин. Но знаменитый вор или отмалчивался, или отшучивался, а чаще всего отвечал крепким поцелуем, чем, конечно, выводил Юйлин из себя. Она же не ребенок, чтобы скрывать от нее правду!

Теперь же этот вопрос прозвучал несколько зловеще, ибо наши герои спешились неподалеку от восточной стены дворца и лишь несколько шагов отделяли их от того момента, когда они проникнут за эту стену.

— Ох, Юйлин, — сказал Медноволосый Тжонг, — ты любопытна, словно лиса-оборотень.

— Премного благодарна, — фыркнула Юйлин. — Но мне и впрямь важно это знать. Во дворце кругом охрана, да и для того чтобы добраться до дворца, надо еще миновать сад, где тоже бродят охранники.

— Но ведь на крышах охранников нет? — усмехнулся Тжонг.

— На крышах? Ой, я боюсь высоты!

— Поздно, милая. Придется тебе быть храброй. Нет, правда, не бойся, я не подвергну тебя опасности. Положись на меня, все пройдет хорошо.

Сюй, то есть Тжонг, обвязался тонкой даже на вид веревкой с серебряно блеснувшим крюком- растопыркой на конце.

— Да эта веревка порвется! — перепугалась Юйлин.

— Это волшебная веревка, — засмеялся Тжонг. — Она не только меня, но и нас двоих выдержит. Ничему не удивляйся, договорились?

С этими словами Тжонг забросил конец с крюком на стену. Подергал — крюк зацепился крепко. Великий вор прижал к себе Юйлин и сказал:

— Поехали!

И веревка каким-то сверхъестественным образом начала подтягиваться так, что наши герои мигом оказались на верху стены.