должность и убыть со сформированной командой Прибалтийского военного округа в Туркестанский военный округ, город Ташкент, на пересыльный пункт в Тузель.
Отпуск я провел у родителей, помог им по дому, хозяйству, они были рады, что я впервые никуда не спешил, был рядом. Сердца наших родителей всегда чувствуют любые изменения и переживания своих детей. Я им, естественно, ничего не сказал о командировке в Афганистан и постарался окружить их заботой и лаской по время своего отпуска. Отец и мама чувствовали, что я изменился, стал, наверное, серьезней. Папа только спросил: «Как ты, сын?», а материнское сердце труднее обмануть и она все время спрашивала, почему я стал задумчивым, спокойным. Как мог, я скрывал свою командировку, они узнали, что я в Афганистане только через несколько месяцев.
Итак, в ноябре я оказался на пересыльном пункте в Ташкенте и через двое суток на пересыльном пункте на Кабульском аэродроме. Здесь, впервые я услышал треск автоматных очередей, свист и разрыв мин, взлет транспортных самолетов с отстрелом тепловых ракет на случай стрельбы «стингеров», уход на боевое задание вертолетов огневой поддержки и транспортных десантных вертолетов, залпы реактивной батареи по противнику, находящемуся где-то за ближайшими горами.
Неизгладимое впечатление на нас, вновь прибывших офицеров, произвели прибывшие из-под Кундуза вертолеты. Как позже нам сказали, рота попала в засаду «духов», и несколько вертушек привезли раненых солдат и офицеров в Кабульский госпиталь, всем офицерам была дана команда помочь с разгрузкой раненых. Наверное, после этого с нас, в том числе и с меня, слетели последние остатки мальчишеской бравады и самоуверенности, начинали осознавать, что здесь идет война. В памяти всплыли рассказы отца о первых днях Великой Отечественной войны, и я четко осознал, что прибыл в реальную боевую обстановку, где бывают раненые и погибшие.
На второй день нас повезли в штаб 40-й армии на инструктаж и распределение по воинским частям к члену Военного совета армии генералу Меркушеву A.A. Под впечатлением всего увиденного и услышанного все мы были собраны, немногословны и сосредоточены, что не ускользнуло от опытного глаза нашего начальника. Узнав причину нашей замкнутости, он сказал, что это наше первое боевое крещение. Теперь мы должны понять и осознать, где находимся, и от каждого из нас во многом зависит сохранение жизни и здоровья подчиненных.
Я получил назначение в 28-й реактивный армейский полк (РЕАп) войсковая часть 85 615 на должность заместителя командира 9-й реактивной батареи по политической части (артиллерийская система залпового огня «Ураган»), В полку уже проходили службу несколько офицеров — лейтенантов моего выпуска: Рубцов В.А… Бобырь С.Л, Рибен Ю.А., Чучалов A.A..
Первые месяцы я изучал новую для себя боевую технику, правила стрельбы. Повседневная армейская жизнь была похожа на полевой выход в Союзе только тем, что жили в палатках, а в остальном все было другое: невыносимая дневная жара, воинские части стояли в пустыне, ночью холодно, вокруг части постоянное боевое охранение, воду пили только заваренную на верблюжьей колючке, систематические боевые стрельбы, особо обращал внимание на себя дружный, сплоченный коллектив личного состава батареи и опять на память приходили рассказы отца, что на войне отделение, взвод, батарея — это единый кулак, все друг за друга.
Война накладывала свой отпечаток на всех, кто туда попадал. Много хороших и добрых слов можно сказать о командире батареи капитане Шилине Владимире Александровиче и его заменщике Ланине Владимире Николаевиче, командире взвода управления старшем лейтенанте Михайлове Геннадии Николаевиче, командире 1-го огневого взвода старшем лейтенанте Курдюкове Юрии Николаевиче, командире 2-го огневого взвода старшем лейтенанте Логине Михаиле Дионисовиче.
В начале 1982 года под Гератом проходила боевая операция 5-й мотострелковой дивизии по уничтожению бандформирования, которая постоянно нападала на наши автоколонны и не давала покоя 101-му мотострелковому полку, дислоцированному в Герате. На каком-то этапе операции произошла заминка, днем наши войска брали определенные рубежи, на ночь отходили на исходные позиции, а на утро приходилось по новой вести бои за взятые накануне рубежи. В связи с этим командованием 40-й армии было принято решение направить в район операции и применить реактивную артиллерию залпового огня «Ураган».
Не знаю по каким критериям рассматривался вопрос выбора реактивной батареи, которой предстояло выполнять боевую задачу, но приказано было подготовиться к выходу нашей, 9-й реактивной батареи, 3-го реактивного дивизиона. Я считаю, наша батарея была лучшей. Подготовка батареи, шесть боевых и шесть транспортно-заряжающих машин, к совершению марша и выполнению боевой задачи заняла несколько часов, полностью укомплектованы были все расчеты, в связи с тем, что подобная система применялась впервые, на каждый расчет был назначен офицер из дивизиона. Я отвечал за второй расчет.
Наши системы считались секретными, поэтому для сопровождения колонны батареи был придан танковый взвод, мотострелковая рота на БМП, они потом стояли в боевом охранении вокруг огневых позиций батареи, в воздухе сопровождали два вертолета огневой поддержки.
Первый огневой налет по позициям бандформирований был нанесен ранним утром, каждая установка выпустила по восемь снарядов из шестнадцати.
Результаты стрельбы нашей реактивной батареи были впечатляющими, танковые и мотострелковые подразделения заняли намеченные районы и в целом зону влияния «душманских» группировок без потерь личного состава, боевой техники и организованного сопротивления противника. Главное артиллерийским огнем были уничтожены штабы, система оповещения и пути отходов бандитов через систему киризов, подземных колодцев.
После взятия нашими войсками района действия бандформирований, я совместно с офицерами батареи и дивизиона летал на вертолете оценить результаты нашей стрельбы и точность попадания снарядов по полученным разведданным. Эффективность и прицельность стрельбы системы залпового огня «Ураган» была универсальной, все цели были полностью уничтожены, после такой огневой поддержки о сопротивлении «душманов» не могло быть и речи, в какой-то мере это для них был и психологический шок.
После первой боевой операции, была вторая, третья и т. д., в которой была применена система залпового огня «Ураган», все батареи реактивного дивизиона участвовали в боевых действиях по всему Афганистану. Были сложные и тяжелые боевые операции в Панджшерском ущелье, под Кабулом, в Газни, но всегда залп реактивной артиллерии предвещал успешное выполнение боевых задач общевойсковыми подразделениями. Однако приходилось терять личный состав и боевую технику.
Вспоминается один курьезный случай, который произошел на одном боевом выходе. Наша реактивная батарея стояла на огневых позициях в пустыне больше десяти дней, командир батареи капитан Ланин В.Н. и командир взвода управления старший лейтенант Михайлов Геннадий были на передовом командном пункте, координируя огонь батареи. Рядом с КНП был водоем, на огневой позиции находились старший офицер батареи Курдюков Ю.Н., командир 2-го взвода Логин М.Д и я, замполит батареи старший лейтенант Петров П.П… Недалеко от огневой позиции размещался ПХД (кухня), где кошеварили повара.
Вечером личный состав с КНП прибыл на огневую позицию в расположение батареи. Михайлов Гена пообещал сделать нам царский ужин, мы все знали, что он любит сам готовить вкусную еду. Обычная полевая еда с консервами или тушенкой нам порядком надоела, и обещанное нам жаркое из мяса было для всех пределом мечтания. На ужин было жаркое с гречкой, все ели с удовольствием, только мясо было какое-то странное на вкус и очень жесткое, но в начале никто не спросил, откуда Геннадий достал свежее мясо. Когда уже пили чай, я спросил, где взяли мясо, Михайлов сказал, что на КНП.
После ужина проходя мимо кухни, я увидел ведро полное длинных костей, у повара спросил, откуда такие длинные кости, он мне доложил, что это цапли, теперь стало ясно, откуда жаркое с мясом. Когда все выяснилось, то оказалось, что Гена Михайлов вместе с командиром отделения разведки сержантом Кузнецовым Александром у водоема на КНП выловили три цапли и, никому не говоря, решили накормить весь личный состав батареи свежим мясом.
Когда все узнали, что ели на ужин, то последствия были для некоторых бойцов неприятными, пришлось вызвать врача и санинструктора, а утром убирать территорию огневой позиции. Особенно
