Александр разбирался с северными соседями Македонии, Мемнон оттеснил македонян к побережью и вынудил значительную их часть вернуться в Европу. Им были взяты стратегически важные пункты Эфес и Кизик, повсеместно в Малой Азии были восстановлены олигархические режимы. Если бы не ревность персидских чиновников и военачальников, которые вынуждали царя назначить вместо одного командующего-грека некий аморфный военный совет из соплеменников, предводитель греческих наемников в Малой Азии добился бы, вероятно, еще больших успехов.
В общем, диспозиция в Ионии заставляла Антипатра и Пармениона скептически смотреть на перспективы скорой победы македонян в этом регионе. Но Александр был увлечен. Он рисовал перед приближенными и солдатами блестящие картины будущих побед, господства над обширными территориями, проявлял непоколебимую уверенность в своих силах и силах созданной усилиями его отца армии. И добился своего.
Главная проблема, которая стояла при этом перед Александром, – недостаток финансов. Хотя в распоряжении Македонии находились рудники, денег катастрофически не хватало. Филипп оставил после себя около 800 талантов долгов, армия требовала жалованья. Напомним, что греческие города, входившие в Коринфский союз, не должны были платить что-либо в кассу этого союза. Продажа 30 тысяч фиванцев в рабство дала Александру порядка 440 талантов серебром, но эти деньги быстро были освоены. Раздача же государственных, то есть царских, земель сторонникам лишила самодержца и этого источника доходов. Историки располагают информацией о том, что в казне страны, которая управляла всей Грецией, на момент начала азиатского похода было всего 70 талантов! Таким образом, война с Персией становилась не только давно идеологически обоснованной священной акцией, но и просто едва ли не единственной возможностью для македонского правителя избежать финансового краха. Причем первые успехи должны были прийти как можно быстрее. Продовольствия было запасено на месяц, дневное жалованье солдата составляло 1 драхму (в одном таланте было 6 тысяч драхм) – легко понять, на сколько бы хватило имевшегося у государства денежного запаса. Тем не менее Александр с видимой легкостью расставался со своим личным имуществом в Европе, щедро одаривая друзей и союзников. На вопрос, что же останется самому царю, тот якобы отвечал: «Надежда!» Историки справедливо отмечают, что оставаясь без земель в Европе, Александр не только показывал уверенность в будущем успехе, но и обрывал свои связи с родиной. Македония для него, видимо, не была горячо любимой отчизной, во славу которой он собирался покорять страны и народы. Завоеватель отводил ей в своей империи второстепенную роль. Александр был космополитом.
Поход необходимо было начать с переправки через пролив Геллеспонт (Дарданеллы). Для этого требовался большой флот. Была достигнута договоренность о том, что войска Коринфского союза соберутся в долине Стримона 21 марта 334 года до н. э., после чего 160 военных и около 400 грузовых кораблей перевезут людей, лошадей и мулов, а также снаряжение и продукты на малоазийский плацдарм. Македонский царь взял далеко не всю свою армию. Значительные силы под командованием Антипатра были оставлены на Балканском полуострове – никто не гарантировал, что греческие города опять не восстанут, а непокорившаяся Спарта не начнет атаку на север, как нельзя было и утверждать, что персы не попробуют высадить десант в Греции, пока Александр будет воевать в Азии. Поэтому армия македонского полководца, отправившаяся вместе с ним в поход, была относительно небольшой. У Александра, согласно Плутарху, было 30–40 тысяч пехотинцев и 4–5 тысяч всадников. Диодор сообщает о 30 тысячах пехотинцев, из которых 12 тысяч были македонянами, 7 тысяч – союзниками (вероятно, греками), 5 тысяч – наемниками, 5 тысяч – одрисами, трибаллами и иллирийцами и еще тысяча – лучниками. По данным того же источника, в армии было четыре с половиной тысячи всадников, из которых полторы тысячи представляли Фессалию, 600 – греческие полисы, 900 – Фракию. Нужно отметить, что Александр увеличил удельный вес кавалерии в армии по сравнению с тем, который был характерен для армии его отца. Обращает на себя внимание ничтожно малое число солдат, которое дал для похода каждый из городов, входивший в Коринфский союз, несмотря на то, что официально война велась в связи с осквернением общегреческих святынь персами.
Во главе отдельных подразделений находились и те люди, чьего соперничества мог опасаться Александр. Так, конницей командовал Филота, а большой частью пехоты – его отец Парменион. Последний, вероятно, постоянно находился в определенной оппозиции к царю или, по крайней мере, мог расцениваться как потенциальный лидер таковой теми, кто был недоволен действиями Александра. Особенно это относится к старомакедонской знати, которая, скорее, не приобретала, а теряла свое влияние тем больше, чем дальше македонская армия удалялась от родины. Помимо военных, в штабе Александра находились крупные ученые, дипломаты, литераторы, историки (из которых особо следует отметить Каллисфена). Канцелярией заведовал Евмен. Все стадии похода должны были тщательно документироваться и запечатлеваться в художественном виде.
Перед тем как отправиться в плавание через Геллеспонт, Александр принес жертву на могиле легендарного участника похода ахейцев против Трои Протесилая, который первым вступил на берег Азии. На месте отплытия, а затем и на месте прибытия кораблей были устроены алтари Зевсу, Афине и Гераклу. Последний стал одним из основных «святых» покровителей похода. Посреди пролива был совершен еще один ритуал – царь заколол быка и вылил вино из золотой чаши в море. Когда флагманское судно было уже вблизи азиатского берега, Александр метнул вперед копье. Вонзившееся в землю оружие носило достаточно очевидный символический смысл: царь показывал, что проводит захваты своим копьем и вся земля поэтому будет принадлежать ему лично. Речь шла о классическом праве сильного.
Местом сосредоточения армии стал город Абидос на Геллеспонте. Сам Александр, переправившись, сначала посетил место, где стояла древняя Троя, и там принес жертвы Афине Илионской, взял себе щит, который, по преданию, принадлежал Ахиллу. Так он подчеркивал, что выступает наследником древних эллинских традиций. Обежав по традиции могилу героя (как тот в свое время бегал вокруг Илиона), македонский царь возложил золотой венок на место погребения своего «предка».
Македонским штабом был разработан стратегический план, согласно которому прежде всего следовало отвоевать у персов города западного и южного побережья Малой Азии, лишить персидский флот его баз и отрезать его от сухопутной армии, после чего двинуться в глубь империи и взять главные ее города.
В Малой Азии Александру противостояла 60-тысячная персидская армия. Она не была единой, а была разбита на контингенты, которыми командовали сатрапы приморской Фригии, Лидии, Каппадокии, а также отряды греческих наемников во главе с уже упоминавшимся ранее уроженцем острова Родос Мемноном. На военном совете последний выдвинул план, аналогичный которому через сто с лишним лет реализовал в войне против Ганнибала римский диктатор Фабий Кунктатор: Мемнон предлагал не давать генерального сражения, а отступать в глубь страны, опустошая и разоряя ее. В то же время, по мнению родосца, следовало перенести военные действия на море, на острова Эгейского моря, совершить высадку в материковую Грецию.
Но решающее слово сказали оппоненты Мемнона – местные сатрапы. Во-первых, они были категорически против тактики выжженной земли, поскольку это была их земля. Сатрапы боялись восстаний крестьян, боялись потерять свои доходы. Наконец, они не хотели идти на поводу у чужеземца. Свою роль сыграл и своего рода рыцарский кодекс персидской аристократии и лично «великого царя» Дария III. Он пришел к власти в период упадка Персидской державы, когда центробежные тенденции в ней были очевидны. При этом само его возвышение характеризовало политическое положение в империи не с лучшей стороны. Дария посадил на трон интриган и убийца визирь Багой, который сам был вскоре отравлен своим ставленником. Нет ничего удивительного в том, что персидский владыка был подозрителен, опасался перехода сатрапов на сторону Александра, не доверял ни своим, ни чужим. С другой стороны, подобная биография и характер причудливым образом сочеталась у Дария с показной рыцарственностью. Уклонение от встречи с противником в открытом сражении он считал позором (а вот бегство с поля боя до его окончания, вероятно, нет, что и продемонстрировал не единожды). В общем, царь и сатрапы постановили собрать в Малой Азии большое войско и дать бой Александру.
Первое сражение между вторгшейся в Малую Азию македонской армией и персидскими силами произошло на реке Граник (ныне р. Бигачай), впадающей в Пропонтиду (Мраморное море). Тут единственная находившаяся в распоряжении македонян дорога из горной Троады переходила в широкую равнину Зелеи. У Граника Александра ждал достаточно внушительный, учитывая удобное
