могучего флота. Этого оказалось достаточно, чтобы пролив снова был освобожден. Спартанский царь в результате все же попытался поднять против Македонии общегреческий мятеж. Однако сработал стратегический резерв: Антипатр подавил все мятежи, не дав высадиться в Греции персидскому десанту. Вскоре, в связи с успешными действиями Александра в Финикии и усилившегося греко-македонского флота на островах, персидский флот прекратил свое существование. Спарта же вынуждена была присоединиться к Коринфскому союзу незадолго до битвы при Гавгамелах.
Большой удачей для македонского правителя стала смерть Мемнона в мае 333 г. до н. э. Так Александр избавился от одного из опаснейших внешних врагов. Но царя уже беспокоила мысль и о внутренних противниках. Поэтому он охотно принял за чистую монету оговор, которому подвергся оставшийся в живых Александр Линкестид. Последний был срочно вызван к царю, но пока не казнен, а лишь закован в кандалы и оставлен при царском лагере.
Свои интриги велись и вокруг трона Дария III. На большом военном совете персидский царь выразил пожелание лично возглавить войско. Ему возражал грек Харидем. В свое время он был изгнан из Афин как человек партии Демосфена и теперь служил восточному владыке. Он предложил царю взять на службу новых греческих наемников, а во главе армии поставить опытного человека, явно подразумевая себя. Тут же началась перебранка с персидскими вельможами, сопровождавшаяся взаимными обвинениями. Дарий III принял решение в пользу своих соплеменников, а Харидема приказал казнить.
Тем временем Александр прошел внутреннюю область Малой Азии Каппадокию, толком не занимаясь ее завоеванием. Малонаселенная территория, где проживали разрозненные и не слишком активные в политическом смысле племена, македонянина, по всей видимости, интересовала слабо. Весной 333 года до н. э. македоняне овладели Киликией. Где-то в это время македонский царь перенес довольно тяжелое воспаление легких – поход мог закончиться уже на ранней стадии, однако Фортуна была пока на стороне Александра.
В Киликии Александр получил весть о том, что крупные силы персов сосредоточились в северной Сирии. К месту их дислокации вело два горных прохода. Македонский царь, конечно, выбрал более опасный южный проход и двинулся по прибрежной дороге через Исс.
Дарий действительно находился неподалеку от Исса, в Северной Сирии. Но он решил не дожидаться противника, а пойти ему навстречу. Однако для этого он избрал северный проход и в результате оказался за спиной у Александра. Хотя советники и рекомендовали персидскому владыке вернуться к месту предыдущей дислокации и подождать там македонян, царь видел слишком заманчивой перспективу отрезать Александра от тыла, поэтому последовал южным проходом за противником. Все эти маневры Дарий проводил с очень большим войском, которое насчитывало не только много десятков тысяч воинов, но и 200 тысяч голов скота, а также богатый и пестрый обоз, в котором были и сокровища, и семьи вельмож, включая царственную семью[12].
Для Александра Македонского выбор Дария оказался приятным сюрпризом. Не имело никакого значения, с какой стороны заходят персы. Важно было то, что, выбрав узкий проход, они сами лишили себя преимуществ, которые давало им численное превосходство (ведь в распоряжении Александра в тот момент было чуть ли не вдвое меньше войск). Узкая прибрежная дорога служила для македонян гарантией от обхода их с фланга. «Главное, – заявил Александр, – что свободные люди будут сражаться с рабами».
Основные силы персов, как и в битве на Гранике, расположились за рекой – Пинаром. Слева находилась их пехота, к ней справа примыкал корпус греческих наемников. Наконец, еще дальше, у моря, расположилась персидская конница во главе с Набарзаном. В горах, на самом краю левого фланга, Дарий разместил отряд пехотинцев, которые в решающий момент должны были напасть на фланг македонцев сверху. Общая протяженность позиций персов была таковой, что, несмотря на размещение в две линии и использование гор, их расположение было скученным. Произошло то, о чем предупреждал Александр – противник не мог использовать в полной мере свое численное преимущество.
Александр по традиции сосредоточил ударную кавалерию на правом фланге, фессалийцев он скрытно переместил с правого фланга на левый – к морю (тут командовал Парменион), еще один отряд гетайров поместил уступом назад и вполоборота направо против горного отряда персов. На правом крыле уступом вперед был расположен отряд лучников. Царь, вероятно, понимал, что слабым местом в его построении будет левый фланг и спасение стоящих тут войск будет зависеть от скорости, с которой он одолеет врага на противоположном фланге своей кавалерии. В отличие от соперника, он не отказался от личного участия в битве. Дарий же выбрал для себя укрытие позади пехоты.
Сражение складывалось не совсем так, как предполагал Александр. Он первым начал бой, приказав медленно наступать сомкнутыми рядами, чтобы не разорвалась фаланга. Подойдя на дистанцию полета стрелы, правое крыло македонян быстро устремилось на бездействовавших персов. Сокрушительная атака македонской правофланговой кавалерии, поддержанной гипаспистами, имела успех – персидская пехота была опрокинута. Но примыкавшие к ней греческие наемники ожесточенно и успешно отражали атаки македонских фалангистов. Когда же между правым наступающим крылом македонян и центром построений Александра образовался разрыв, наемники ринулись туда. В это время уже подался назад и левый фланг македонского царя – здесь фессалийцы не могли справиться с переправившейся через реку Пинар персидской кавалерией. Однако командующий этой конницей Набарзан не настолько быстро ориентировался в обстановке, как это умел делать Александр. Если бы, отбросив фессалийцев, Набарзан обратил своих всадников против центральной македонской фаланги, она, скорее всего, была бы смята с двух сторон персидской кавалерией и греческими наемниками. Но персидский военачальник замешкался. А в это время Александр продолжал двигаться в глубь персидских порядков, вероятно, поняв, что сражение может решиться в его пользу, только если ему удастся добраться до сердца армии – ставки Дария. Последний же, к несчастью для своих подданных, проявил слабость. Увидев в непосредственной близости македонских гетайров во главе с самим их монархом, «последний иранский рыцарь» поспешно ретировался. Для его армии этот поступок означал поражение. Драться без повелителя восточное воинство не желало и боялось. Персы обратились в бегство вслед за царем. Александр же таким образом получил возможность обратить свою конницу против Набарзана. Тот тоже бросился бежать. Честь воинов поддержали только греческие наемники. Им удалось пробиться в горы, многие из наемников добрались до порта в Триполисе, где их подобрали персидские корабли. Дарий III бежал с небольшим отрядом за Евфрат. Своему противнику он оставил не только обоз, но и семью – мать, жену, детей.
Так 12 ноября 333 года до н. э. части македонской армии в очередной раз убедительно показали свое превосходство во взаимодействии частей на поля боя. Одна часть поддерживала другую, все военачальники четко знали свою задачу и знали, как будут действовать в той или иной обстановке. Коннице помогла переправиться легкая пехота, тяжелой пехоте помогла конница, затем вместе они окружили врага, но часть пехоты продолжала выполнять свои задачи вместе с левым крылом Пармениона. Все это сложно, но работало как часы.
Македоняне ворвались в лагерь врага. Александр застал своих воинов, убивающих и насилующих женщин. Благосклонные к царю историки сообщают, что он никогда не приветствовал подобный разгул жестокости, приказывал казнить наиболее «отличившихся» садистов и мародеров. Поживиться у персов, конечно, было чем. Македонянам достался огромный обоз, в том числе роскошная колесница персидского царя, его доспехи, масса драгоценной утвари и денег, а также палатка Дария с множеством прислуги и богатой утвари. Она поражала своими размерами, убранством, золотой посудой, запахами благовоний и душистых трав. Увидев все это великолепие, Александр воскликнул: «Вот что значит жить по-царски!» Общая стоимость золота, серебра, драгоценных одежд, которыми завладели македоняне в битве при Иссе, оценивалась современниками в три тысяч талантов. И это было еще не все. Значительную часть своих сокровищ Дарий неосмотрительно сосредоточил в сирийской столице Дамаске, положившись на верность местного правителя. Получив достоверные сведения об этом, Александр отправил Пармениона с отрядом взять и эту добычу, что и было быстро исполнено с помощью того самого правителя, приказавшего подчиненным вынести сокровища за городские укрепления. Согласно данным историков Арриана и Квинта Курция Руфа, так называемый «военный сундук» Дария, взятый македонянами в Сирии, включал в себя 2600 талантов в монете и 500 фунтов (т. е. 163,5 кг) серебряных изделий. А кроме того, Парменион перечислял захваченных квалифицированных специалистов: 329 музыкантов, 46 изготовителей венков, 306 поваров, 13 кондитеров, 17 виноделов, 70 виночерпиев и 40 мастеров, приготовлявших благовония.
