Колян снова кивнул.

— Говори, говори, — произнес он.

— А ты слушаешь? — с сомнением спросил Игорь.

— Слушаю. Если это единственный вариант, то да… пойду, спущусь… Что так загробный мир, что эдак… Да нет, я серьезно… Я слушаю, — он поднял взгляд на Игоря.

— Ты поверишь, — убежденно проговорил Игорь. — Я тебе дам фотографии, ты этих людей узнаешь… Тебя встретят, помогут… Собирайся!

— Куда? — перепугался Колян.

— Через час первая электричка на Киев. Там фотографии большие напечатали, я еще не все видел. Посмотришь на город, на людей! На меня с ними, ты же не веришь еще!

— Я верю, — слабым, почти безвольным голосом сказал Колян. — Я начинаю верить… А если меня там убьют?

— В Очакове?!

— Нет, в Киеве.

— Киллеры так рано не встают. Оттуда мы возьмем такси и вернемся сюда! Я сейчас фотографу позвоню, он мне не откажет! Уверен!

Длинные гудки звучали из мобильника Игоря минут пять. Несколько раз сам телефон давал отбой, и тогда Игорь снова набирал номер фотографа.

— Кто это? — наконец прозвучал его сонный голос.

— Это Игорь, по поводу выставки.

— А который час?

— Вы извините, действительно еще рано… Но у меня срочная просьба… вы же напечатали снимки?

— Крупный формат? Да. Сушатся.

— А вы далеко от фотостудии живете?

— Нет, на соседней улице.

— Я тут с товарищем. Мне надо ему срочно снимки показать, часика через полтора-два. Можно?

— Ну… — протянул фотограф, явно еще с трудом соображая. — Можно, только…

— Мы, когда будем подходить, позвоним, — сказал Игорь.

— Хорошо, — только и успел произнести фотограф, а из его телефона уже зазвучали короткие гудки.

Фотограф закрыл глаза, уткнулся носом в подушку и, не выпуская из руки мобильник, снова заснул.

Вытолкать мрачно-пьяного Коляна из дома оказалось делом не легким. Игорь и уговаривал его, и убеждал. В конце концов он принес в свою комнату дутую зимнюю куртку Коляна, заставил ее надеть, натянуть на голову теплый капюшон с оторочкой из искусственного меха, затянуть «лицевое» отверстие до щелочки для глаз. После этого Игорь принес из аптечки пузырек зеленки и, заметив внезапную капитуляцию или апатию приятеля, разрисовал его брови в зеленый цвет.

— Подумают, что ты бухарь и что тебя побили, — сказал Игорь, помогая Коляну подняться, чтобы посмотреть на себя в зеркало. — Я б тебя не узнал! Клянусь! — улыбнулся он, глядя на отраженный в настенном зеркале туповатый взгляд двух «зеленоватых» глаз, выглядывавших из «норки» стянутого противометельным шнуром капюшона.

— Да-а, — только и выдохнул приятель. Голос его был потерянным, безвольным. Игорь тут же понял, что надо ловить момент и тащить его на двор, пока тот не накопил новых сил для сопротивления и для активного страха перед неминуемым будущим.

— А сумка? Там компьютер! — оглянулся на дверь Колян, когда Игорь дотолкал его уже до калитки.

— Мы вернемся сюда через два-три часа! Ничего с ней не произойдет!

Дальше Колян уже молчал всю дорогу. Сначала он шел почти бодрой походкой. Только то, как он затянул «лицевое» отверстие капюшона, говорило о его страхе. Но потом, видимо оттого что в куртке было невыносимо жарко, он стал время от времени ослаблять шнур, растягивать лицевое отверстие и жадно вдыхать прохладный влажный воздух.

Первая электричка была почти пустой. Им достался на двоих целый вагон. И уже усевшись на деревянную лавку, Колян на несколько мгновений стянул капюшон. Его лицо, благодаря скрытому таланту художника, проявившемуся в Игоре, действительно было неузнаваемым. Оно превратилось в универсальную физиономию алкоголика, у которого путь один — в бомжи и дальше, в зимнюю вечность, в метель, из которой не возвращаются. Выпитые коньяк и настойка только помогли. Сам Игорь улыбнулся творению своих рук и зеленки.

— Слушай, ты на себя не похож! — не удержался и прошептал приятелю Игорь.

— Я уже никогда не буду похож на себя, — мрачно проговорил Колян.

Кажется, он начинал трезветь. Но процесс отрезвления длится долго. И даже прогулка пешком от вокзала на Прорезную не смогла возвратить Коляна в состояние нормального и трезвого человека.

Когда они проходили мимо Оперы, Игорь позвонил фотографу. Сказал, что они будут возле дверей фотостудии через десять минут.

Фотограф их уже ждал во дворе, возле железной двери с коваными украшениями. Ждал и позевывал. Глаза его сопротивлялись свету нарождающегося дня. На Коляна он посмотрел испуганно, но на Игоре его взгляд растаял, он расслабился и открыл двери.

— Всё почти готово, — проговорил фотограф. — Может, хотите кофе?

— Нам всем не повредит, — кивнул Игорь.

Игорь-фотограф повесил свою длинную непромокаемую охотничью куртку на крючок вешалки при входе и исчез за дверью в кухню.

Игорь призывающе махнул рукой Коляну. Они прошли в большую комнату. Игорь протянул руку к стене. Раздался щелчок, и тут же свет залил все помещение. Перед ними, словно от ветра, заколыхались прижатые пластиковыми прищепками к веревкам фотографии.

— Что это? — пробурчал Колян.

— Сейчас, подожди, сядь пока! — приказал ему Игорь, «перебегая» взглядом от одного снимка к другому.

Тот порядок, в котором они висели, оказался бесполезным для «виртуальной» экскурсии по Очакову.

Игорь опустился на диван рядом с Коляном.

— Сейчас, — промычал он, чувствуя надвигающийся на плечи вес усталости. — Выпьем кофе, и хозяин нам все покажет!

Эта вынужденная пауза помогла Игорю сосредоточиться и понять, что и как он хочет сам увидеть.

Хозяин фотостудии, успевший приободриться сначала от запаха кофе, а потом и от самого напитка, соображал быстрее своих двух гостей.

— Вы нам по порядку покажите, — попросил его Игорь. — Ну, в виде серии, как она на выставке висеть будет…

Фотограф выпил кофе, решительно кивнул, демонстрируя свою готовность к действиям, и стал ходить между висевшими на веревках фотоснимками.

— Надо смотреть сначала, первые снимки уже готовы, — проговорил фотограф.

Он шелестел за ширмой минут пять, а потом вышел и опустил на журнальный столик перед Игорем и Коляном пачку черно-белых снимков большого формата.

— Вы пока это смотрите, они тут по порядку, так и висеть будут, — сказал он. — А я остальные сниму.