получился, даже пальцы ощутили, как потяжелела щетка. Попробовал порошок на вкус — безвкусный! Подраил им зубы, снова пополоскал рот, и ушел с языка винный вкус. Пропал совсем.

— Я тут какао сделал, — встретил его в передней Ваня с белой эмалированной кружкой. — Вот, пейте!

Какао оказалось излишне сладким. Игорь присел с кружкой за кухонный стол, посмотрел в окно, занавешенное ажурной полупрозрачной тканью, чем-то похожей на бумагу, точь-в-точь повторявшей узоры то ли салфетки, то ли скатерки, аккуратно приукрывавшей немаленький радиоприемник, стоявший на тумбочке.

— Я того, — присел напротив Ваня, лицо его выражало запутанную задумчивость. — Вы на базар сами пойдете… Нехорошо, если я с вами… У нас милиционеры на базар ходят только с теми, кого обокрали — украденное ищут…

— А как же я эту твою Вальку узнаю?

— Легко, — махнул рукой Ваня Самохин. — Сначала услышите, а потом и узнаете! Она там одна такая. Рыжая, одним словом! И голос, как у рыжей…

— Что, грубый?

— Грубый, — кивнул Ваня. — И звонкий такой, царапающий…

— А назад я как? У тебя, может, план города есть?

— План? Какой план?

— Ну, карта… Карта Очакова, с улицами, с базаром, чтобы твой дом на ней пометить…

— Нет, карты у нас тут нет, тут же засекречено всё. Сами, небось, знаете, военные самолеты тут, и порт… Карты у нас запрещены…

— Ладно, нарисуй мне, как отсюда на базар пройти, а там я разберусь…

— Эт можно, — кивнул Ваня.

Достал тетрадку и карандаш, стал вырисовывать что-то странное.

— Ты попроще рисуй, чтобы я понял! — попросил Игорь.

— Ага, — промычал, не отрывая взгляда от тетрадного листа, парень.

Наконец закончил, аккуратно вырвал лист из тетради, пододвинул к Игорю.

— Вот, видите… это мой дом, это улица… тут вы мимо парка пройдете, и сюда налево. Дальше прямо-прямо и выйдете!

— И адрес свой напиши, на всякий случай! — попросил «милиционер».

Ваня добавил адрес и вернул лист Игорю. Изучив план, Игорь счел его более или менее понятным. Допил какао.

— Ты дома будешь? — поднял глаза на парня.

— У меня вторая смена, до двенадцати буду дома, а потом на завод…

— А что ты там делаешь, кроме того что вино воруешь? — усмехнулся Игорь.

— Разнорабочий я, — потупил взгляд Ваня. — Мне весной направление в Николаевский торгово- промышленный техникум дадут, на виноделие. Отучусь, буду технологом.

— Ладно, сиди дома. Я до двенадцати вернусь, — сказал Игорь, сходил за фуражкой, надел ее, в зеркало посмотрелся и, кивнув Ване на прощание, вышел на порог дома.

Идти по нарисованному карандашом плану было удивительно легко. Чем ближе подходил Игорь к базару, тем больше людей встречалось ему на пути и тем больше какого-то почти веселого птичье- человечьего шума звенело в воздухе. Мимо проехали на велосипедах несколько младших офицеров ВВС, один на ходу Игорю рукой махнул. Обогнала Игоря коричневая, новенькая «победа» с круглолицым румяным водителем.

Так и хотелось Игорю остановиться и минут пять рассматривать окружающий его мир, на людей смотреть, на их лица. Всё казалось ему чуть странным, одновременно и естественным, и не естественным, словно старые кадры хроники, раскрашенные на компьютере в «цветной фильм». Но Игорь держал свои желания и свое любопытство под контролем и шагал четко, отбивая ритмично каждый шаг о тротуар.

Наконец заметил он ворота, через которые бодро втекал-вытекал жизнерадостный народ: кто с корзинками, кто с мешками.

Справа двое мужчин в синих ватниках приклеивали на доску объявлений цветной плакат, на котором был изображен летящий шар с четырьмя ножками. За мужчинами с плакатом женщина в такого же цвета синем рабочем халате, у ног которой лежала метла, «одевала» на гвоздики свежий номер газеты в газетной витрине со стеклянными окошками. Пока Игорь приближался, она закрыла витрину и принялась протирать тряпкой стекло, чтобы оно своей прозрачностью и чистотой только способствовало любопытным читателям.

Остановившись перед плакатом, Игорь понял, что увиденный издалека «шар с ножками» был на самом деле первым искусственным спутником земли. Рядом с Игорем остановилось еще несколько любопытных. И, воспользовавшись весомым поводом для своего дальнейшего любопытства, осмотрелся Игорь внимательно вокруг. И подметил невдалеке еще двух милиционеров, точно в такой же форме. Испугавшись возможной встречи с «коллегами», он решительно зашел на территорию базара и словно попал внутрь улья.

— Товарищ лейтенант, попробуйте яблоко! — «обняла» его тут же взглядом дородная молодая торговка с пухлыми накрашенными губами. Яблоко было протянуто прямо к нему. — Сладкое, как персик!

Игорю показалось, что голос торговки, тоже сладкий и почти липкий, «как персик», прикоснулся и прилип к его уху, к коже щеки. Он улыбнулся немного смущенно и, отходя дальше вдоль центрального торгового ряда, отрицательно мотнул головой.

Звуки, шумы, голоса и слова завращались медленно вокруг Игоревой головы. Закружилась она. Он зажмурился, остановившись. Снова открыл глаза. Ощущение странности и звуковой медлительности происходящего не исчезало. Словно он, со всеми остальными присутствовавшими здесь, был в аквариуме. Только вместо воды заполнен был этот аквариум странным густым воздухом, в котором и тела двигались замедленно, и слова звучали растянуто, и длились они дольше, при этом достигая слуха, становились громче, а потом, как какой-нибудь самолет высоко в небе, отдалялись от ушей и так же медленно затихали.

Игорь попробовал заткнуть уши пальцами. Заткнул, посмотрел на мир, оставшийся на мгновение без звука. Всё показалось нормальным, и лица людей, и выражения. Только по одежде можно было понять, что находится он в прошлом веке, по одежде да по весам и мелочам разным.

— Товарищ лейтенант, вы пятьдесят рублей не разменяете? — обернулась к нему покупательница с купюрой в толстых пальцах. Крупное лицо, накрученные каштановые волосы, а сверху еще и шиньончик.

— Извините, нет, — проговорил Игорь и ускорил шаг.

Заметил, что проходит через овощной ряд. Кто-то ненароком толкнул его в бок и извинился. Игорю стало тесно и некомфортно. Увидев проход между рядами, он быстро перешел на другую торговую «тропинку». Здесь было менее людно, и торговки, казалось, спокойнее относились к коммерции. Терпеливо разглядывали проходящих мимо, ничего не предлагали.

— А рыбный ряд где? — спросил Игорь у старушки, перед которой на бетонном прилавке разложены были связанные пучки хорошо помытой, сочной моркови.

— Да тама, — показала она рукой дальше, направо. — Перед молоком и сыром.

Игорь отправился в указанном направлении. Собственно, он туда и так шел, но теперь его шаг стал тверже.

Вот уже и в воздухе запахло рыбой: и селедкой, и свежей. Оба запаха слились в один, и ветерок, похоже, дул с моря, отчего был соленоватым.

— Иваси, дунайка, донская и астраханская! Подходи, оближись! — зазвучал бархатно-звонкий женский голос где-то впереди.

«Она!» — подумал Игорь и чуть не побежал вперед, но вовремя сдержался.

Вот уже и рыбные ряды впереди показались. Над козырьками прилавков висели гроздья сушеных бычков и тарани. Светило солнце, и звенели радостно мухи, купаясь крыльями в «прорыбленном» воздухе. Женщина, чей голос продолжал звенеть над рядом, стояла перед открытыми четырьмя бочками селедки. В