странной болезни, вызванных как считает Стинг, смогом, большой высотой над уровнем моря и плохой пищей.

Мехико находится на высоте 7200 футов над уровнем моря, что означает более разреженный воздух. Съёмочную команду тщательно проинструктировали о том, что необходимо пить только очищенную воду, чистить все свежие фрукты и овощи, избегать салатов и питаться только в определенных рекомендованных ресторанах.

Персонаж Стинга в фильме, который мало кто видел, носил имя Фид, он замучил и убил множество людей. Он носит с собой повсюду бритого кота в клетке и резвится в горячем душе, имея на себе из одежды только зеленый кожаный гульфик. В одной сцене Стинг удивил кинопродюсера, предложив появиться в кадре абсолютно голым: «Я думал, что это было бы правильным, — играть так в этой сцене». Его предложение было вежливо отклонено.

Были также сцены, в которых ему приходилось работать с более чем тысячей статистов, и многие вещи определенно выходили из-под его контроля. «Но я никогда ничем не был обескуражен. Нужно иметь ружье для охоты на слонов, чтобы заставить меня делать то, что я не хочу, а они, видимо, не смогли провезти ни одного через таможню».

Вспоминая свою роль, он добавлял: «Фид — это зло… Я думаю, что Фид, — это продукт родственного скрещивания людей высших классов в течение нескольких сотен лет. Он нервно-скованный, испорченный и практически мертвый, но у него есть и хорошая сторона». Затем Стинг дьявольски улыбается: «Но в фильме вы этого не видите. Я думаю, что он любит… животных».

К концу пятимесячного срока он был измотан и боялся, что не справится с новыми гастролями «Полиции» по США. Он устал — физически, интеллектуально, и новое притирание к своим музыкантам было для него почти не по силам.

Легендарный продюсер Голливуда Дино де Лаурентис был так поражен профессионализмом Стинга при показе «Дюны», что предложил певцу главную роль Флетчера Кристиана в новой версии «Мятежа на «Баунти», который должен был сниматься чуть позже в этом же году. Стинг разрывался между двумя профессиями. Он знал, что ему надо посвятить некоторое время и отдать силы «Полиции»; он уже был сыт по горло работой в кино, которую с некоторых пор стал находить невероятно скучной. В конце концов он отклонил предложение и де Лаурентис снял вместо него в этой роли малоизвестного тогда актера по имени Мэл Гибсон.

23 июля 1983 года Стинг опять встал у руля «Полиции», так как группа начала еще один мировой марафон гастролей в чикагском парке Комински. Последующие североамериканские концерты трио, которые проходили до конца августа, проводились на гигантских открытых стадионах (например, шоу 18 августа на легендарном нью-йоркском стадионе Шей).

Выступая перед аудиторией приблизительно в семьдесят тысяч человек, Стинг пошутил: «Мы бы хотели поблагодарить «The Beatles» за то, что они одолжили нам свой стадион!» Стинг был воодушевлен возможностью сыграть свою классику — «Так одиноко» — перед столь огромной толпой. Он описывал пиковое выступление группы на стадионе Шей так: «Это было британское покорение Соединенных Штатов, точно такое же, как провели «The Beatles» до нас». Сам концерт был венцом славы, которая утвердила их новое господство на музыкальной сцене по обе стороны Атлантики. В своей широкой белой футболке и красных брюках, Стинг выкрикивал свои любимые номера, когда три двадцатифутовых видеомонитора передавали изображение всем и каждому, кто затерялся позади огромной толпы. Даже луна вышла как по заказу, когда группа ударила «Прогулку по луне». «Я знал, что мы никогда больше не сможем это повторить», — говорит Стинг. Он решил там раз и навсегда: группа должна распасться, пока находится на вершине славы. «Пришло время остановиться. Это было лучшее, что мы могли сделать. Мы наверху! Мы не могли подняться еще выше».

Однако Майлз Копленд смотрел на это по-другому, и он настаивал, чтобы «Полиция» оставалась вместе еще хотя бы некоторое время, хотя волшебство уже исчезало.

После концерта, на праздничном вечере, который проходил до 4 часов утра, Стингу вовсе не надо было никаких заверений по поводу успеха группы. «У меня есть лучший друг, которого я знаю со школьных дней в Ньюкасле и который всегда говорил: «Я ждал этого момента». «The Beatles» всегда были эталоном для меня. Они — причина того, что я начал петь, и причина того, что я — музыкант».

Эйфория и грандиозный успех на стадионе Шей были тщательно подготовлены; группа имела такие условия для проживания и отдыха, что она не должна была устать за время тридцатидневного турне по Америке, за плату в размере пятнадцати тысяч долларов в неделю группа въехала в тщательно охраняемый особняк в Хэмпстоне, в семидесяти милях к востоку от Нью-Йорка, как раз за три недели до фантастического выступления на стадионе Шей.

Там, среди мраморных колонн, камина в стиле дизайнера и архитектора Адама и люстр из резного стекла Стинг, Стюарт и Энди жили в восхитительной изоляции, путешествуя каждый вечер частным самолетом и возвращаясь, если нужно, на рассвете.

В этом имении служили три профессиональных повара, которые были в состоянии «боевой готовности» двадцать четыре часа в сутки, чтобы приготовить то, что только пожелает группа, полностью оборудованный гимнастический зал, джакузи и плавательный бассейн, плюс все самые модные новинки кино на видеокассетах.

Майлз Копленд придумал весь этот сценарий, настаивая, что турне не так утомит группу, если у них будет одна база, на которую они будут возвращаться каждый раз. «Все ведущие группы изматываются и становятся совершенно разбитыми из-за всех этих переездов, перемены отелей и аэропортов. По крайней мере, здесь создан комфорт, и даже можно почувствовать себя счастливым. В этом есть смысл».

А в музыкальном мире Британии начал распространяться слух, как рябь по воде, что у Стинга был сердечный приступ. Телефоны звонили до поздней ночи, пока дельцы этой индустрии делали в уме расчеты убытков в миллионы долларов.

Это история пошла гулять по свету, когда Стинг провел ночь в отделении интенсивной терапии в больнице в Сейнт-Пауле в штате Миннесота, и это было действительно правдой, потому что специалисты сначала подозревали сердечную недостаточность.

Однако на самом деле, когда прояснились детали этой истории, она оказалась гораздо менее драматичной. Три дня назад Стинг, как выяснилось, поломал ребро в драке со Стюартом Коплендом после концерта на стадионе Шей, и это давало боли, которые напоминали сердечные.

Этот инцидент не удивил никого внутри группы, но когда история попала в газеты, то ее рассматривали, как еще одно доказательство чудовищных отношений внутри группы, раздираемой противоречиями и склоками.

Обозреватели объясняли, что эта драка стала прямым результатом невероятного напряжения, которое давно возникло в «Полиции». Жизнь внутри группы стала настолько непохожа на тот стереотипный образ рок-группы, насколько стиль руководства Майлза Копленда был чужд всем организаторам музыкального бизнеса.

Майлз Копленд рассматривал вспышку между своим братом и Стингом просто как один из множества симптомов напряжения, неизбежно сопутствовавшего любому сложному и изнурительному турне. Он был более озабочен другими вещами, например, дальнейшим продвижением группы на рынок. Он сказал одному журналисту: «Секрет в том, чтобы помнить, что продвижение группы на рынок, — это главное, только так люди помнят о ее существовании. В то же время чрезмерное выпячивание, навязчивая реклама могут вызвать скуку у зрителей и слушателей. Группа должна сохранять свой исключительный имидж и свою загадку, и тогда будет интересна».

«Секрет долголетия заключается не в постоянном захвате рынка, а в определении своего места. Суета означает, что у вас мало веры в то, что вы делаете, а это начало конца. Что касается нас, то мифу о непродолжительности жизни рок-группы пришел конец. «Полиция» создана для того, чтобы существовать долго».

И всё же ситуация определялась так: над группой нависла опасность надоесть публике, а скандалы внутри «Полиции» стали достоянием всего музыкального и околомузыкального мира.