За исключительными откровениями Блейка в «Сан» скрывается бурная «битва за власть» между некоторыми членами семьи Стинга и его друзьями. Эта история была прямым результатом ряда анонимных писем, направленных в офис Блейка на Флит-стрит. «Автор настаивал, что слухи верны и что я должен кое-что опубликовать немедленно, — объясняет Блейк. — Это было очень странно. Я чувствовал, как будто мною манипулирует кто-то, очень близкий Стингу».

У Блейка были свои собственные подозрения насчет того, кто стоит за всеми этими письмами, но по юридическим соображениям было бы невозможным привести здесь имена замешанных людей. Однако кампания, развернувшаяся, чтобы сделать неверное поведение Стинга всеобщим достоянием, не давала ответа на вопрос: «Решился ли Стинг положить конец своему браку или нет?» Вскоре после этого чета выпустила заявление, утверждающее, что они вовсе не обдумывали развод, но каждый знал, что такое возможно.

В начале лета 1982 года Стинг начал судебное разбирательство против «Virgin Music», пытаясь вернуть своё право распоряжаться собственными ранними работами, которые были перехвачены этой компанией, когда он выступал еще в «Last Exit».

Стинг доказывал, что компания поступила с ним несправедливо, что они воспользовались положением начинающего музыканта: в то время ему приходилось зарабатывать себе на пропитание музыкой. Появились детали контракта «Virgin», который включал сделку сроком на пять лет, дающую Стингу и «Virgin» по пятьдесят процентов дохода в первые три года и 60 против 40 процентов в пользу Стинга на оставшиеся два года. По наущению Майлза Копленда Стинг возбудил судебный иск против «Virgin».

Несмотря на боль и муку, которые она должна была ощущать после обнаружения романа мужа с Труди, Фрэнсис появилась в качестве свидетеля, чтобы давать показания от имени своего мужа. Она официально заявила, что она работала, чтобы помочь мужу стать рок-звездой. Она направляла его, критиковала его и толкала вперед, когда он спотыкался, но шел из неизвестности к осуществлению цели и к мировой славе.

Фрэнсис описала своего мужа как «наивного», когда дело касалось коммерческой стороны музыкального мира: «Он избрал свой обычный подход — не интересовался ничем, а только пел и играл».

Она рассказала суду, как она торговала вразнос демонстрационными пленками Стинга во многих записывающих компаниях и даже подталкивала Стинга взять юридическую консультацию, прежде чем он подпишет контракт. Фрэнсис прекрасно обобщила ситуацию, сказав: «Мы были очень наивной парой. Просто парой идиотов, честное слово».

Этот контракт фактически дал «Virgin» пятьдесят процентов его заработков от выпуска первых двух альбомов и сорок процентов с третьей записи.

Дело вызвало кричащие заголовки в прессе, которая представляла битву в стиле Давида и Голиафа между Стингом в одном углу ринга и королем «Virgin» Ричардом Брэнсоном — в другом. Дело продолжалось в течение двух недель, прежде чем были проведены переговоры о несудебном урегулировании при публичном утверждении своей удовлетворённости каждой из сторон.

После этого Стинг был так озабочен тем, что люди могли подумать о его бессилии перед Брэнсоном, что почувствовал необходимость объяснить репортерам, почему он предпринял юридические шаги. «Мои песни, как мои дети, — объяснял он. — Вы ведь хотите защитить их, когда на них нападают? Я выиграл дело — я получил свои песни обратно».

Майлз был менее сентиментален и более прямолинеен. «Они заработали больше пяти миллионов на нем. В течение многих лет я пытался вновь провести переговоры по этому поводу, но они и знать об этом не хотели. Хотя Стинг написал три четверти песен в первом альбоме «Полиции» «Outlandos d'Amour», в то же время Стюарт и Энди заработали больше от написания песен. В Америке они получили семьдесят пять процентов, а Стинг меньше пятидесяти процентов.

Что задевало Стинга больше всего кроме денег, так это сознание того, что компания владеет правом на его песни еще на пятьдесят лет после его смерти. Это давало бы им возможность использовать их, как они того пожелают. И коммерческий ролик рекламы дезодоранта с использованием песни «Не стой так близко ко мне» (к большому отвращению Стинга) был только началом.

По условиям урегулирования конфликта между Стингом и «Virgin», песни должны были вернуться к Стингу в 1990 году. «Virgin» также согласилась платить ему дополнительные семь с половиной процентов гонорара на каждую запись, которую он сделал вплоть до времени судебного разбирательства. Эти двести тысяч фунтов должны были покрыть его судебные издержки. «Virgin» также согласилась востребовать гонорары со следующего альбома «Полиции» только в Великобритании и Ирландии.

Стинг, полный сожаления, сказал в то время: «Каждый парень с контрактом должен идти к юристу, специализирующемуся на музыкальном бизнесе. Я не потратил тогда необходимые шестьсот фунтов. Это мне стоит теперь миллионы, а также приносит сердечную боль».

Живописный босс «Virgin» Ричард Брэнсон был гораздо более тактичным относительно урегулирования. «Это разумный компромисс, и я очень доволен, что все так разрешилось. Немного взаимных уступок — и всё в порядке».

Завершение дела совпало с коротким заявлением пресс-агента Стинга о том, что он собирается продавать свой дом в Северном Лондоне, в котором они жили с Фрэнсис до их разрыва, случившегося три недели назад.

Конфликт между Стингом и Ричардом Брэнсоном не исчерпан и по сей день. На концерте, который давал Стинг спустя неделю после завершения процесса, он сказал удивленной публике: «Я собираюсь рассказать вам историю о том, как я был молод и несведущ шесть лет назад и подписал контракт с одной задницей». Впоследствии Стинг продолжал рассказывать своим поклонникам, что он был в особенности расстроен тем, как «Virgin» позволила его музыке быть использованной для рекламы дезодоранта.

В противовес этому босс «Virgin» Ричард Брэнсон сказал, что он ни в малейшей степени не был расстроен замечаниями Стинга. «Никакие действия не могут быть стопроцентно миролюбивыми в абсолютной степени», — сказал он одному репортеру.

Через несколько месяцев Стинг, Стюарт и Энди оказались в компании «Great Train Robber» Ронни Бигса, в очень талантливом шоу, организованном Майлзом Коплендом во время их гастролей в Бразилии. Идея была такова: «Полиция» «арестовывает» «грабителя»[20] Ронни Бигса. После гораздо более неистовых «Sex Pistols» и их «Great Rock'n'Roll Swindle» это казалось весьма невинным.

Бигс рассказывает историю в своей неподражаемой манере: «Мне позвонил приятель, который сказал, что в городе «Полиция» и что они хотят со мной встретиться и угощают меня бесплатно завтраком. Ну и как я мог отказаться?»

Бигс, вероятно, самый знаменитый англичанин в Бразилии, был приятно удивлен «парнями», как они их называл, когда он появился в их номере в отеле «Националь» в центре Рио. «Стинг был хорошим парнем. Мы немного поиграли в настольный теннис, выпили пива и немного крепких напитков. Встреча прошла самым цивилизованным образом».

Однако одна вещь относительно Стинга навсегда засела в мозгу Бигса: «Он был чертовски озабочен тем, чтобы не дать мне выиграть партию в настольный теннис. Этот парень — яростный боец, и я теперь полностью представляю, почему он добился такого невероятного успеха».

Интересно, что ни разу Стинг не задал Бигсу вопроса о его участии в самом печально известном в Британии ограблении: «Я не думаю, что его все это интересовало».

Как обычно, Стинг был занят только одним: поддержанием огня своей собственной славы.