В разгар гастролей по Соединенным Штатам Стинг продолжал открыто говорить о том, что он принимает наркотики, хотя теперь он употреблял только коноплю. Бесконечные предложения выкурить вместе сигаретку облегчали непростую работу рок-звезды. Стинг фактически перестал принимать кокаин после разрыва брака с Фрэнсис.

Труди перевоспитывала его в прямом смысле этого слова. Стинг сократил количество спиртного и совсем отказался от курения. Он полностью признавал, что, возможно, был «немножечко незрелым», объясняя: «Я иногда размышлял: а был бы у меня успех, если бы я был более зрелым и серьёзным? Когда вы рок-звезда, то вам позволено быть дерзким ребенком».

Однако Стинг еще не пришел к полному счастью. Он продолжал: «Я как будто состою из двух человек — с одной стороны, угрюмый, обреченный персонаж, а с другой стороны, беззаботный помешанный. В конце 1983 года Стинг впервые встретил женщину, которой предстояло стать одним из лучших его и Труди друзей, хотя эта первая встреча деятельной, не витающей в облаках американки Деборы Коен и Стинга была не очень приятной.

Она, глава маркетингового отдела в «А&М Records» в Париже, получила приказ встретить Стинга в аэропорту Шарля де Голля, чтобы убедиться, что он пересел благополучно на самолет, летящий в Лос- Анджелес. Как она позже вспоминала: «Я просто хотела уточнить, как он добрался от одного терминала до другого, хотя у него была двухчасовая задержка в пути».

Стинг был также удивлен, когда появилась Дебора в качестве «няньки». «Не могу поверить, что они кого-то послали, чтобы узнать это», — были первые слова Стинга при встрече с Деборой Коен.

«Но мы поговорили, — рассказывает она, — и он спросил откуда я родом. Я сказала ему, что из Солт Лейк Сити. А он сказал: «О-о!» Это была типичная реакция. Кажется, все они ожидают, что ты или из Нью-Йорка или из Лос-Анджелеса».

Через несколько минут Стинг был быстро проведен Деборой через нужный терминал, и они были готовы попрощаться. Но она вдруг обернулась к нему: «Не могли бы вы сделать мне особое одолжение?»— спросила Дебора.

«Конечно», — неохотно сказал Стинг.

«Всякий раз, когда самолет пролетает над Солт Лейк Сити, по какой-то странной причине командир экипажа всегда объявляет об этом по громкоговорителю. Не могли бы вы зайти в туалет и промыть его в этот момент?»

Стинг засмеялся и согласился сделать это.

Спустя четыре месяца Дебора встретила Стинга, когда он возвращался в Париж, и первое, что он сказал ей, было: «Я сделал это».

Как Дебора позже вспоминала: «Тогда он стал моим другом на всю жизнь».

Последние несколько недель 1983 года и начало следующего года — это время выступлений в Британии перед очередной поездкой в Соединенные Штаты, а затем в Австралию.

Стинг был удивлен, когда «Sinchronycity» стал самым продающимся альбомом группы, так как лично он считал его самой спорной работой «Полиции» на тот момент.

Неудивительно, что в этот период усталость и противоречия нарастали. Всякий раз, когда они начинали новое выступление, это непрекращающееся турне становилось все тяжелее и невыносимее. Сказывалась крайняя несдержанность характеров, а «терпение» казалось понятием из прошедшей эпохи. Слухи о распаде «Полиции» начали приобретать реальную почву. Майлза Копленда уговорили сделать публичное заявление, в котором отрицался факт раскола группы, но стало очевидным каждому мало- мальски осведомлённому, что члены группы хотят проводить все больше и больше времени по отдельности.

Во время североамериканских выступлений Стинг признал, что его сольные выступления имели почти терапевтический излечивающий эффект: «Группа — это просто одна часть нашей жизни. Это вовсе не «всё» и не «конец» наших жизней. Если бы это было так, это было бы ужасно. Я бы не смог этого вынести. Мне нужна личная жизнь, и я нуждаюсь в новых формах самовыражения».

В Атланте, штат Джорджия, в ноябре 1983 года конец группы стал очевиден каждому, кто мог их видеть. Майлз Копленд объясняет: «Дух конкуренции возрос до невозможности, и в дурных головах поселились разрушительные идеи».

Стинг дополнил: «Я хотел видеть и слышать в записи только свои собственные песни. Я думал: лучшее, что группа могла сделать, уже позади. Мне приходилось бороться за каждую ступень на новом пути. Это было безжалостно по отношению к себе и трудно».

Энди Саммерс был единственным членом группы, который думал, что, возможно, сворачивание группы было немного преждевременным: «Мы продолжали продавать кучу пластинок и до сих пор ещё продаем».

В дополнение ко всему этому Стинг вновь почувствовал тягу к актёрской работе, оставленной на время из-за музыки. Он решил активно искать новые роли и вскоре начал сниматься в главных ролях в «Невесте» и «Сполна». Это был прекрасный маршрут для отступления от воюющей «Полиции», который увел его с музыкальной сцены почти на весь 1984 год.

Стингу не давала покоя странная статистика о рок-звездах, которые превратились в кинозвезд.

Это было невероятно трудное перевоплощение, особенно потому, что задолго до этого было ясно, что участие рок-знаменитости с громким именем в том или ином фильме никоим образом не гарантирует его кассовый успех.

Стинг признавал в то время: «У большинства актеров есть масса времени, чтобы подготовиться, найти приемы актерской игры в относительном уединении, в то время как музыканты проводят все свои активные годы, совершенствуясь в игре на музыкальном инструменте. И вдруг вам дают шанс сняться в кино, и вам надо выучиться буквально за ночь, как играть, а завтра предстать на площадке в слепящих лучах прожектора. В этом есть и свои плюсы, своя прелесть: как будто учишься плавать. Или утонешь, или выплывешь».

«Невеста» была поставлена Фрэнком Роддэмом, который впервые встретил Стинга, когда тот играл в «Квадрофении». Скачала Роддэм, также выходец с Северо-востока, планировал предложить Стингу эпизодическую роль, но после пробы за кулисами во время концерта «Полиции» в Чикаго он понял, насколько выросли актерские способности Стинга и предложил ему главную роль доктора Франкенштейна.

Стинг был очень взволнован проектом «Невесты» и регулярно разглагольствовал для прессы: «Это, можно сказать, продолжение «Невесты Франкенштейна», это не другая постановка. Эго то, что происходит после и снимается это в традициях оригинального романа Мэри Шелли, а не в голливудских стандартах тридцатых годов. Это не фильм ужасов, это что-то вроде реальной истории, но я становлюсь монстром. Я делаю монстров, чтобы заработать себе на жизнь, и сам заканчиваю как монстр. Кроме того, это история Пигмалиона — о том, как он создал девушку, которую учит манерам поведения в обществе. И в то же время это история любви».

Любовным интересом Стинга по фильму была главная героиня, леди Дженнифер Билс. Вся съемочная группа и артисты, занятые в ролях, заметили, как хорошо подошли друг другу Стинг и Дженнифер. Они даже тренировались вместе каждое утро, а также ходили везде вдвоём. Билс говорила одному сотруднику, что она находила Стинга «забавным, милым, галантным и вовсе не отчуждённым. Плюс (он бы убил меня, если бы слышал, что я говорю это!) — он в удивительной форме для мужчины его возраста».

Всякие предположения о романе были отвергнуты как Стингом, так и Дженнифер. Он даже настаивал: «Мы на самом деле даже особенно и не говорили ни о чём, кроме фильма и сценария, хотя Дженнифер достаточно начитанна и может поговорить о книгах. С ней хорошо работать».

Правдой было то, что обе звезды буквально разъярились по поводу моего предположения, что у них