— Мощная птица, могучий организм, — согласно кивнул лекарь.
Мать Ликиана подошла к ястребу и погладила его по голове.
— Сильный, сильный, хороший, славный, — приговаривала она. — Кто же ты такой?
Серебристая белка Квелт, старый сухой зверёк несчётных сезонов возраста, сезонописец аббатства, сам назначил себя на должность библиотекаря. Он занял под хранилище всевозможных лапописных материалов одно из обширных чердачных помещений. Ёж Кромка и кротоначальник выполнили по его чертежам полки, на которых Квелт разложил свитки, листки, толстые книги и тоненькие тетрадки, записи на коре, сухих листьях, пергаменте. Сейчас он держал в лапе небольшую книжицу в твёрдом переплёте.
— Полюбуйтесь! Хроника давних сезонов, записанная матерью Брионией. Древняя настоятельница особенно интересовалась птицами-охотниками. Вот что я здесь нашёл.
Квелт поправил очки из горного хрусталя и уткнулся в желтоватые страницы носом.
— М-да… Вот… Ага. Вот-вот. «Таких птиц в наших лесах не видывали. О них сообщили перелётные дикие гуси. Встречаются они на Зелёном острове, охотятся в воде: море, реки, озера, локи, протоки… Большие, мощные птицы, сверху темно-коричневые, снизу белые. Большие длинные крылья… Белая корона на голове, две тёмные полосы… Темные пятна вокруг глаз похожи на маску. Глаза с золотой окантовкой. Клюв мощный, сильноизогнутый. На каждой серо-голубой чешуйчатой ноге по четыре мощных черных когтя».
Квелт закрыл книгу и улыбнулся Тайре.
— Похоже?
— Все о нем, все сходится.
— В старые времена их называли пандионами. Вы привезли в аббатство большого морского рыболова, птицу-скопу.
Кромка Серая Иголка восторженно уставился на птицу.
— Стало быть, надо его и кормить соответственно. Как думаешь, Командор? — подтолкнул он Командора. — Придётся нам с тобой потрудиться, порыбачить с лодочки в пруду.
Командор, как и Кромка, большой любитель рыбалки, включился в игру.
— Да, ничего не поделаешь, придётся. Не голодать же бедному созданию. Э-э, мать Ликиана, с вашего разрешения мы с мистером Серой Иголкой отправимся нынче ночью на пруд, исключительно во благо больной страждущей птицы. Тяжкий труд эта ночная рыбалка, уж поверьте. Да что поделаешь, долг превыше всего!
— Вы меня растрогали, Командор. Разумеется, я согласна, — потупилась Ликиана, чтобы не прыснуть со смеху.
— И мне можно? — пискнула Тайра.
— Не-е, дочка, с тебя на сегодня хватит. Ты и так уж бурный денёк провела, тебе отдохнуть надо.
Глянув на разочарованную физиономию молодой выдры, Ликиана решила подсластить пилюлю.
— Да, тебе надо отдохнуть, Тайра. А сначала забеги-ка в кухню да передай брату Библу, что я велела тебя побаловать. Пусть он подыщет для тебя что-нибудь особенно вкусненькое.
Тайра подпрыгнула и, поблагодарив настоятельницу, понеслась на кухню.
Брат Библ поднял голову от плиты.
— Приветствую героиню дня! — воскликнул он, увидев Тайру. — Что привело вас на кухню, милая мисс?
Тайра с деловым видом сообщила о поручении матери Ликианы.
— Кухня в вашем распоряжении, дорогая моя. — Библ широким жестом обвёл обширное помещение. — Чем пожелаете насладиться?
— Даже не знаю, сэр, — пожала плечами Тайра.
— Редкий случай, — подивился брат Библ. — Молодая леди не знает, чем бы ей полакомиться. — Он снял с гвоздя буковую лопатку, открыл духовой шкаф и принялся вытаскивать из него караваи, хлебы и хлебцы. — Позвольте предложить моё фирменное блюдо.
Тайра помогла повару разгрузить духовку. Он выбрал два золотистых хлебца и показал Тайре на горшок, одиноко торчащий на середине обширной плиты.
— Возьмите полотенце и подайте мне этот горшочек, милая мисс. Осторожно, не обожгите лапы.
— М-м-м, пахнет как! Что это такое?
— В конце долгого дня я себя иной раз балую таким образом. Это терновая слива с рубленым миндалём, сваренная в мёду и выдержанном сидре.
Библ обильно умастил разрезанные хлебцы сладкой смесью и вынул две кружки и бутыль.
— Бузиновая лопуховка. А теперь присядем здесь на мешках и закусим.
— Прекрасно! — отозвалась жующая Тайра.
— Только никому ни полсловечка. Не то мне вечером покоя не будет, народ сюда валом повалит.
Тайра охотно пообещала — при условии, что ей-то можно будет заглянуть на кухню иной раз вечерком.
— Во какая хитрющая, — подивился Библ. — Ладно, ладно, согласен. А теперь пора баиньки.
Тайра покинула кухню и направилась в спальню. Проходя через Большой зал, она остановилась перед гобеленом Мартина Воителя. Один из основателей аббатства, его рыцарь-защитник, стоял перед нею, сжимая меч, и дух его витал над обиталищем мирных существ. Настоящий меч, точно такой же, как и вытканный на ковре, висел тут же; грозное оружие, изготовленное из металла упавшей на землю звезды, выкованное барсуком-лордом в Саламандастроне, крепости-горе на берегу моря. Простой одноручный меч, без выкрутасов и излишнего декора. Тайра невольно потрогала своё оружие, пращу Фитьку. «Любое оружие — лучшее, если умеешь им пользоваться», — говаривал её отец.
Уставшая выдра моргнула. Ей показалось, что Мартин кивнул. Неужели древний воин подтвердил слова отца? Тайра зевнула. Наверное, сквозняк шевельнул толстую ткань гобелена. Надо спать, спать, спать.
Царство снов — чудная страна. Иной раз мирная, иногда сплошь заселённая кошмарами. Тайра блаженно брела по солнечному берегу тихого озера. Вдали показались двое, окружённые золотистым сиянием. Приблизившись, Тайра узнала Мартина Воителя. Он улыбнулся и кивнул попутчице, статной выдре, настоящей леди, старшей, чем Тайра, но очень напоминавшей её обликом и походкой. На лбу спутницы Мартина сиял узкий золотой ободок с очень крупным круглым изумрудом. Плечи леди украшал короткий зелёный плащ, расшитый по краю. Грудь защищена серебристой металлической кирасой с золотой звездой в центре. Удивлённая Тайра уставилась на оружие дамы: простенькая праща, такая же, как у неё самой. И простой серый мешок с камнями.
Тайру охватило чувство родственной близости с этим царственным явлением. Ей захотелось обратиться к старшей выдре, но язык не слушался, да и не знала она, что сказать, спросить, поведать. Она повернулась к Мартину, но он снова кивнул и улыбнулся. И тогда Тайра услышала слова воительницы:
