- Почему?

- Какое это сейчас имеет значение? Должно быть, Мерлин очень любит тебя, раз разрешил взять его машину. Насколько я знаю, он никому не дает ее, даже мне.

- Некоторые больше заслуживают доверия, чем ты.

- Возможно. Извини меня, Гарриет, но я очень устал. У меня сегодня был трудный день. Я иду спать.

- Никаких спать! Нам нужно кое-что обсудить.

- Что же именно?

- Это будет чисто деловой разговор. Ничего другого у меня к тебе быть не может.

- Какой еще деловой разговор? Не понимаю, о чем ты говоришь.

- Ты все отлично понимаешь. Тебе знакомо название «Коттон филдз»?

- Не понимаю.

- Думаю, что знакомо, но могу повторить еще раз: «Коттон филдз». Ну как, вспомнил?

- Нет.

- Лжец! У меня сейчас срочное дело, а потом я поднимусь к тебе в номер. Или, если хочешь, встретимся в баре, чтобы не мешать Саше.

- Саши сейчас нет.

- А где же она?

- Уехала в Лондон.

- Без тебя? Интересно!

Тео молча открыл перед ней дверь гостиницы.

- Увидимся позже, - сказал он. - С нетерпением жду нашей встречи.

- Чего не могу сказать о себе, - ответила Гарриет.

Гарриет подошла к стойке портье. Девушку уже сменил молодой человек, полный сознания собственной значительности. У него было бледное, чисто выбритое лицо и гладко прилизанные волосы, на одном из пальцев сверкало кольцо-печатка. Его кричащий костюм бросался в глаза. Гарриет он сразу не понравился.

- Извините, - сказала она, преодолевая неприязнь, - могу я обратиться к вам с просьбой?

Молодой человек с презрительной улыбкой посмотрел на нее, но в это время зазвонил телефон.

- Прошу прощения, - сказал он и снял трубку.

Звонила, должно быть, его подружка, так как он повернулся к Гарриет спиной и начал разговор. Он был долгим. Гарриет спокойно ждала, стараясь не терять терпения. Наконец портье повесил трубку и повернулся к ней.

- Что вы сказали? - спросил он.

- Еще не успела, - ответила Гарриет, - но я собиралась вас спросить, могу ли я воспользоваться вашим факсом? Мне должны прислать кое-какие материалы, а я не знаю, где еще мне найти факс. Я живу недалеко отсюда, в Ведбурне, - уточнила она, боясь, что он примет ее за туристку.

Молодой человек холодно посмотрел на нее.

- Никогда не слышал о таком месте, - сказал он. - Я сам из Бирмингема.

Он произнес это с таким видом, будто все, кто не из Бирмингема, не заслуживали ни малейшего внимания.

«Меня не интересует, откуда вы», хотела было сказать Гарриет, но, подавив это желание, произнесла:

- Так вы разрешите мне воспользоваться вашим факсом? Можно мне позвонить в Париж и дать его номер? Я все оплачу.

- Вы остановились в нашей гостинице?

- Нет, я же говорила вам, что живу в Ведбурне.

- В таком случае ничем не могу вам помочь. Я не уполномочен давать разрешения пользоваться нашим факсом. У меня к нему нет доступа.

- Как нет? Да вот же он стоит. Неужели вы не можете дать мне его номер? Мне совсем не нужен туда доступ.

- Я дам вам номер, а вы сообщите его вашим друзьям, - сказал он с таким видом, будто речь шла о наркотиках.

- Да, - ответила Гарриет.

- Мне очень жаль, но это против правил. Факсом могут пользоваться только проживающие в нашей гостинице.

- Но я не собираюсь пользоваться им всю ночь. Мне просто нужно получить одну бумагу.

- Да, но пока вы будете пользоваться им, постояльцам придется ждать.

- Послушайте, сейчас половина одиннадцатого вечера, и я не вижу, чтобы к факсу выстроилась огромная очередь. Здесь нет ни одного желающего. Я отниму у вас не более полминуты. Пожалуйста, разрешите. Для меня это крайне важно.

- Мне очень жаль, но я не могу нарушать наши правила. Они ясно гласят… Добрый вечер, мистер Баган. Желаете что-нибудь, сэр?

Гарриет заметила, как подошел Тео, и ей стало досадно, что он слышал весь этот глупый разговор.

- Даже вообразить не могу, что такого я мог бы пожелать, чтобы вы мне его дали, - ответил Тео голосом, от которого у его подчиненных холодела в жилах кровь и они подумывали о перемене места работы. - Гарриет, у меня в номере есть факс. Ты можешь им воспользоваться.

- Я бы предпочла воспользоваться этим, - твердо заявила Гарриет.

- Насколько я понял, тебе этого не разрешают. У них всегда какие-то дурацкие запреты. Поэтому или мой факс, или вообще никакого.

Гарриет посмотрела на Тео и увидела, что, несмотря на усталость и плохой вид, он явно наслаждается положением, в которое она попала. Она почувствовала, что начинает злиться: на портье с его идиотскими правилами, на себя - за то, что не сумела с ним договориться, но больше всего на Тео за то, что он застал ее в таком глупом положении.

- Попроси, чтобы он разрешил мне, - сказала она. - Сделай это для меня.

- Какого черта? Эти люди на всем делают деньги. Они добавят к моему счету лишние десять фунтов.

- Я верну тебе эти десять фунтов.

- Это было бы интересно. Однако молодой человек нарушит гостиничные правила, если ты воспользуешься их факсом. Правда, я очень сомневаюсь, чтобы он это разрешил. Так что тебе лучше воспользоваться моим факсом. Если не хочешь, то поскорее уходи отсюда. Пришлите мне наверх бутылку бренди, - добавил он, глядя на молодого человека, - и дайте мне ваш телефон. Мне нужны такие хорошие работники. Люблю упрямцев.

- Паршивый поганец! - сказал он, когда они вошли в номер. - Таких сейчас полным-полно развелось.

- А ты так хвалил его и даже хочешь взять на работу.

- Правильно. Он не виноват в том, что у них такие идиотские правила. Просто он всосал с молоком матери правило не нарушать никакие правила.

- Тео, не будь альтруистом. Это тебе не идет.

- Мне кажется, что я самый что ни на есть альтруист, если позволяю тебе пользоваться моим факсом. Какую бумагу ты так срочно хочешь получить из Парижа?

- Фотографию Крессиды. Вернее, мы считаем, что это может быть Крессида. Я позвоню фотографу, и он передаст ее фотографию по твоему факсу.

- Крессида? А что она там делает?

- Выходит замуж.

- Господи! Дай мне его номер. Я сам ему позвоню.

Гарриет не верила, что на фотографии будет Крессида, пока не получила ее. Она считала, что Мик ошибается, что он спутал кого-то с Крессидой, но это действительно была ее сестра. Даже на плохой бумаге