— Он съехал вниз со своево Лебедя и схватив меня за руку, начал её трясти. — Рад знакомству, мой гладиатороподобный друг! Какая же у тебя сердобольная душа! Уверяю тебя, в наши мрачные дни, это такая редкость. Теперь… Я знаю, что такой вид правосудия не будет препятствовать попыткам человека в установлении причины его несчастливых... Боже, кажется я потерял свою мысль.
— Вам бы лучше починить колесо, — говорю я.
— Ах, ну да! — спохватыветца он. — Именно!
— Ну, так разберись уже с этим.
Пинч несетца проч, штобы закрепить отлетевшие колесо. Я иду к Эмми, штобы помоч ей закончить наполнять наши бурдюки. Потом мы пьем, утоляя нашу жажду, и убеждаемся, што Нидд и Неро так же напились вдоволь. Со стороны хибары «Пустынного Лебедя» доносятца звуки и запахи, готовящейся еды.
Эмми нюхает воздух.
— Вкусно пахнет, — шепчет она.
Мой живот сильно скрутило. Во рту появилась слюна. Многовато прошло времени, когда мы ели последний раз зайчатину.
Появляетца Пинч, толкая перед собой колесо. Он запыхался и обливаетца потом.
— Тебе помоч с этим?
Я помогаю ему приподнять лодку. Затем он достает свой ящик с инструментами и мы устанавливаем колесо на прежнее место. Немного вдалеке от нас сидит Эмми скрестив ноги и ковырятцы палочной в грязи.
— Тебе надо бы покрепче закрепить его, — говорю я. — Дай-ка взглянуть, што у тебя в твоем ящике.
Он воздает свои руки к небесам.
— Она не только само милосердие, да еще и механик, — говорит он.
Пока я выбираю металические штуковины из стекляной банки, он говорит,
— Боюсь, мы интеллектуалы, не слишком практичны, моя дорогая. Я постоянно испытываю терпение мис Пинч, я её крест, но эта святая женщина, никогда не упрекает меня за мои неудачи, по крайней мере, не в той мере, в которой я заслуживаю.
— Ты очень необычно разговариваеш, — говорю я.
— Ах! Я так и знал, што ты обратиш внимание! — говорит он.
Он вытирает руки о платок, а затем лезет в карман своево пальто и што-то вынимает. Он держит это нечто как перышко или птенчика, словом как самую дорогую вещь в мире, которая у нево есть. Хотя на вид так и не скажеш, што это какое-то сокровище. Два кусочка коричневой кожи обернутых вокруг пачки высушеных листьев или чего-то типа этаво.
— Это книга, — говорит он.
Он дает мне её с таким видом, типа, как я должна быть под большим впечатлением.
— Да неужели, — говорю я.
Он переворачивает верхний кусочек кожи. Затем первый лист. За ним второй. Все они сплош покрыты какими-то черными каракулями.
— Забавные листочки, — говорю я.
Я протянула руку и дотронулась до них.
— Осторожней! — Пинч отбрасывает мою руку проч. — Это ж бумага. Страницы делаютца из бумаги. Книга очень древняя. Хрупкая и редкая. Я нашел её запертой в металическом ящике.
— Да, я и раньше видала закарючки, — говорю я ему. — На мусорной свалке. — Я сплюнула на землю. — Ниче особенова. Изобретение проклятых Мародеров.
— О, нет-нет, это замечательное изобретение Мародеров. Даже выдающееся! Оно существует с начала времен. Эти закорючки, как ты их называеш, - это буквы. Буквы соединяютца вместе и получаютца слова. А слова в предложения, а те складываютца в истории. Как эта.
Он переворачивает страницы, как будто не хочет повредить их.
— Эта история о великом короле, — говорит он. — Его звали Луи Экс Ай Ви (XIV). Король Франции - Король Солнца.
— Франции? — переспрашиваю я. — Это где-то неподалеку?
— Нет, моя дорогая. Она была в далеких землях, давным давно. Еще во времена Мародеров. Король Солнца почил много сотен лет назад. Вот, здесь есть, как он выглядел.
Он протягивает ко мне книгу. Линии и закорючки на странице вырисовывают мужчину.
У него густые вьющиеся волосы ниспадающие до плеч и высоко взбитые на макушке. На одно плечо наброшена шкура какого-то зверя, которая шлейфом волочитца по полу. Причудливая рубаха с оборками на воротнике и манжетах. Короткие пухлые штанишки, открывающие его ноги. Тыфли на каблуке. Сбоку меч. Сам опираетца на трость.
— Его народ поклонялся ему, — говорит он. — Они считали его богом.
— Чтож, чё-то я о нем никогда не слышала, — говорю я. — Да и туфли у него те еще, вряд ли в них было удобно ходить. Ты-то откуда всё это знаеш?
— Существуют люди, заметь, их очень немного, у которых все еще есть понимание значения слов и книг. Когда я был мальчиком, — говорит он, — мне посчастливилось встретить такую женщину и она обучила мне чтению.
— Значит вот почему, вы говорите так забавно, — догадываюсь я. — Все эти ваши необычные слова. Это все иза... чтения?
— Да, — говорит он. — Наверное, иза чтения.
— Ну, тогда я пожалуй не буду обращать на это внимание, — говорю я.
— Рустер! Рустер Пинч! Где тебя носит? — Это мис Пинч заходится визгливым криком.
— Я здесь, ангелочек мой! — кричит Пинч.
— Лучше бы тебе работать, а не трепатца!
— Я и работаю, мой ангелочек! Мы не трепимся! Што ты!
Он забирает книгу и пихает её обратно в карман.
Мы начинаем ремонт. Но, похоже, што у старика просто словесный понос, он всё никак не может заткнутца.
— А твоя сестренка выглядит умненькой девчушкой, — говорит он. — Красивая, как нераспустившийся бутон. Уж я-то понимаю о чем говорю.
— Да она балласт на моей шее, — говорю я. — У тебя-то дети есть?
— Сын, — говорит он. А затем тут же переводит разговор на другую тему. — Не находишь, солнце сегодня особо зверствует? — Он потирает голову и смотрит в небеса. — Не могу подобрать другого слова, кроме как лютует. Очень неуютно. Нам бы конешно подошла погода по прохладнее, ах о чем это я... прости, дорогая... ах да, о детях. Печально, но Бог нам не дал с женой детей.
Он быстро наклоняет голову. Как будто не хочет встречатца со мной взглядами.
Некоторое время мы работаем в тишине. Потом, как будто мне на всё плевать, я говорю,
— Куда, ты говорил, направлялся?
— В город Надежды, — говорит он. Мое сердце подскакивает к горлу. — Но, — говорит он, — как моя добропорядочная любимая женушка уже упоминала, ветер переменился и Лебедь сбился с курса. Нам нужно было следовать на север.
— Город надежды находитца к северу отсюда? — говорю я.
— Именно так, — говорит он.
— Значит, если бы не сбились с курса, — говорю я. — Мы тоже направлялись в Хоуптаун. Мы как раз на пути туда.
Он бросает на меня быстрый взгляд.
— Так, так, — говорит он. — Какое необычное совпадение. И на самом деле какая неожиданная встреча. И я даже могу предположить, што вы хотели бы... поднятца на борт и поплыть с нами?
— Думаю, нам бы это очень подошло, — говорю я.
