— Чё это вы там делаете? Рустер, я надеюсь ты там не разговариваеш с девчонками.
— Нет! Конечно же нет! И в мыслях не было!
— Лучше бы тебе не молоть с ними попусту языком. И если я узнаю, што ты мне вреш, ты ведь знаеш, што тебя тогда ждет, не так ли? Я поджарю тебя заживо. Как тебе это понравитца?
— Совсем не понравитца, золотце моё, — лебезит он.
— Тогда заканчивая с кормежкой и побыстрее.
Он спешит закончить с Эмми, затем переходит ко мне.
— Што ты имееш в виду, говоря, што она убила последнего, — шепчу я. — Што за последний?
Он не отвечает. Я пытаюсь заставить его взглянуть мне в глаза, но он все время отводит взгляд, он просто пялитца в миску. Его лицо блестит и лоснитца от пота, а ложка дрожит в руке. Впервые я замечаю, что его руки и запястья покрыты уродливыми фиолетовыми шрамами от ожогов. Как будто кто-то прикладывал к его коже раскаленную кочергу.
Так вот, што она имела в виду, когда говорила, што поджарит его. Вот, што она делает, когда ему вздумаетца перечить ей. Мда, он не поможет нам. Он слишком напуган.
Мы сами по себе.
Я чувствую спокойствие.
Похоже, это безумие, что мы обе скованы по рукам и ногам, и нет ни единой души, способной нам помоч, а я при этом так спокойна. Потому, што теперь я ясно понимаю, што должна делать. А чево не должна, так это впустую тратить время на размышления, што нам кто-нибудь придет да поможет. Я не могу ни наково рассчитывать кроме себя.
Итак, всё, што я должна сейчас делать, так это наблюдать и следить. Учитца. И думать. И вынашивать план. Я должна убедитца, што мы выживем, я и Эмми. Я сделаю все, што потребуетца. Я сделаю всё, штобы мне не приказала эта чертава карга.
Я буду наблюдать и выжидать. И когда настанет время, наступит правильный момент, сделать ход, я буду готова. Я буду знать, што мне делать и я вытащу нас отсюда.
А потом мы отыщем Лью. Я обещала ему, што отыщу его. А я не привыкла отступать. Не важно перед чем.
Мис Пинч направляетца ко мне. У неё в руке нож. Она тянетца ко мне и впечатывает меня спиною в стену. Она хватает меня за загривок и приставляет к моему горлу нож.
— Я кормлю тебя, пою, а вот теперь перережу тебе глотку, — говорит она. — Я знаю о чем ты думаешь. Ха. Как бы не так. Не тут-то было.
Она хватает меня за мой длиную косу и резко дергает за неё, притягивая мою голову вниз. Я морщусь от боли. Она пилит ножом мою косу и довольно скоро её отрезает. А потом поднимает её вверх.
— Какая прекрасная хворостина, — говорит она. — Должно быть я получу за неё хорошую цену.
Она несет тазик с теплой водой, кусок мыла и опасную бритву. Ни говоря ни слова, она льет воду мне на голову, и мылит мне голову. Вода бежит мне по лицу, мыло щиплет глаза. Но я не издаю ни звука. Я смотрю на Эмми, и ободряюще ей улыбаюсь, как бы говоря ей, што не о чем переживать.
Потом я смотрю прямо перед собой. Как только она решает, што достаточно уже намылила мою голову, то дерет бритву и начинает брить мне голову. Волосы с мокрым шлепком падают на пол.
— Тебе не понадобятца волосы в клетке, — говорит она. — Умный боец бреет наголо свою голову. Тебе же не нужно, што бы твоему сопернику было за што ухватитца. Што бы ты не делала не позволяй хватать тебя за уши. Ты и оглянутца не успееш, как тебе оторвут ухо. Бои в клетке нельзя назвать честными.
И только потом я замечаю, што у неё што-то болтаетца на шее. Мой сердечный камень. Розовый камень сердца, который моя мама дала Мерси. А Мерси отдала его мне. Она должно быть рылась в моих вещах и за брала все, што захотелось.
Я стискиваю зубы. Сердце подскакивает в груди. Я хочу немедленно сорвать его с её шее. Разорвать её лицо в клочья, только за то, что она прикоснулась к нему. Я выкручиваюсь из её цепких лап.
— Верни мне его! — зло говорю я.
Она от неожиданности отпрыгивает назад. Она смотрит туда же куда и я. Её рот растягиваетца в противной улыбочке.
— О, — говорит она, — вижу ты оценила мой новое ожерелье. Я нашла его. Просто удивительно, как люди беспечно относятца к своим ценностям.
Я с ненавистью смотрю на неё. Я сжимаю кулаки, цепи натягиваютца.
— Поосторожнее, красавица, — говорит она.
Она поднимает бритву и поглядывает в сторону Эмми.
Я откидываюсь назад.
Она протягивает руку. Хватает меня за волосы. Проходитца лезвием по моей голове. Пока я не становлюсь совсем лысой.
Они освободили Эмми, штобы та работала, скребла полы, носила воду и мыла тарелки с горшками. Короче, всю грязную работу, которую они сами не хотели делать.
И для таво, штобы удоставеритца, што я все правильно уяснила, мис Пинч ударяет Эмми каждый раз, когда та пыталась заговорить со мной или двигалась не достаточно проворно. Она лупила её по голове или шипала за руку. Однажды она выставила подножку, пока Эмми таскала воду в ведре и огреблась за то, што вода расплескалась, когда она споткнулась.
Но Эм сдерживаетца, не произносит ни звука, и продолжает работать.
Как и я. Но мои руки сжимаются в кулаки, а ногти впиваютца в ладони так сильно, што они кровоточат.
* * *
Мы путешествуем с ветром. Останавливаемся, когда он перестает дуть, движемся вновь, когда он надувает парус. Но он по большей части отсутствует. Я лишь мельком замечаю дневной или лунный свет, когда Пинчи входят в лачугу или выходят из неё. Я не имею ни малейшего понятия, как много дней прошло, так же как и Эм. Такое чувство, што мы здесь уже вечность.
Лицо Эмми стало еще бледнее и уже. И она тихо плачет каждую ночь.
Они отдают мне самую лакомую еду. Хотят, штобы я была сильной.
Я провожу все свое время, сидя на койке. Для надежности, я прикована рукой и ногой к стене. Мис Пинс освобождает меня три раза на дню, штобы я могла размять руки и ноги, но не выходя из хибары. Пока я разминаюсь, она держит нож, приставленный к горлу Эмми.
Но не просто какой-то нож. А мой нож. Тот самый, который я держала у себя в ботинке. Она и его у меня стащила. Мис Пинч улыбаетца мне, она дразнит и провоцирует меня. Мол давай, говорит её оскал, только попробуй. Только попробуй и увидиш, што будет. Ей это нравитца. Причинять страдания Эмми моим ножом.
Итак я свободна, но не могу ничево сделать.
Я не позволяю мыслям отразитца на лице. Не позволяю ей увидеть ту ненависть, што горит в моем сердце. Ярость, которая разъедает меня изнутри. Я сохраняю мое лицо непроницаемым.
Я наблюдаю за ней, слежу за ним.
Я выжидаю подходящева момента.
Если ветра будут к нам благосклоны, то завтра мы окажемся в Хоуптауне - в городе Надежды.
ХОУПТАУН — ГОРОД НАДЕЖДЫ
Рустер Пинч бросает якорь Песчаного Лебедя за пределами Хоуптауна.
Мис Пинч развязывает меня и дергает головой.
Я иду за ней, шаркая по палубе ногами, сцепленными на лодыжках кандалами. Я стою, щурясь от яркого солнечного света. Я ошеломлена. Я не выходила на поверхность из темницы с тех пор, как меня заточили туда. Может пять, шесть дней. Я скосила глаза на солнце. Полдень.
