как-то зарабатывать на хлеб. Это полная чушь. Мне нужна только ты — моя жена, моя любовь. Моя единственная.
Это была необыкновенная ночь. Кристина так хотела ему верить. Наутро у нее, как уже случалось, повторился приступ тошноты. Она еле добежала до ванной.
Приказав горничной купить в аптеке необходимый набор, Кристина проделала тест на определение беременности. Результат получился отрицательным. Кристина даже побледнела от волнения. Слава Богу, пронесло. У нее всегда были нерегулярные месячные, а в последнее время она переживала из-за кинопроб, из-за клеветы в бульварных журналах. Так или иначе, она не хотела иметь ребенка от Жан-Люка.
Над побережьем Коста-дель-Мар светило ослепительное июльское солнце. Воздух был насыщен ароматом цветов. Журналы мод со всего мира командировали фотографов в Порт-Луи, чтобы получить представление о летних туалетах самых богатых и знатных дам, которые нежились на пляжах и прогуливались по эспланаде.
Запершись в своей просторной, облицованной мрамором ванной, Кристина с ужасом смотрела на пробирку. В этот раз домашний анализ на беременность дал положительный результат.
Как же так? Ведь она всегда была крайне осторожна! Кристина опустилась на стул и долго сидела, опустив голову. Но постепенно ее смятение уступило место гордости. Ее ребенку суждено стать первым внуком князя Генриха.
Что до Жан-Люка — едва ли он превратится в заботливого отца, да от него этого и не требовалось.
— Нет, — говорил Жан-Люк в телефонную трубку, — нет, Жиль, сегодня не получится. Мы с Кристиной вечером улетаем в Париж.
— Я соскучился, — протянул Жиль. — Ты для меня — все… Твоя холодность меня убивает.
— Не преувеличивай. Я вернусь через неделю, не позже.
— Раз так — я тоже полечу в Париж.
— Ни в коем случае! Даже и не думай! — испугался Жан-Люк.
Слух о том, что его жена ждет ребенка, разнесся по стране с молниеносной быстротой. Костанские подданные всегда любили Кристину, а с недавних пор сделали из нее кумира.
Жан-Люк — и тот испытал нечто похожее на гордость. У него, правда, уже было двое сыновей- подростков, которые жили и учились в дорогом швейцарском пансионе, но он не возражал против того, чтобы в третий раз стать отцом.
— Признавайся, в каком отеле у вас заказан номер? — не отступал Жиль Рокбар. — Сейчас же говори, негодник, или я раскрою всему свету нашу маленькую тайну.
Кристина обожала Париж. Особенно нравилось ей бывать в районе Марэ, где находились ателье Аззедина Алайя, Лолиты Лемпицкой и Поля Ка, самых модных дизайнеров нового поколения. Но в этот раз она собиралась в поездку с особым чувством: ей хотелось купить полное приданое для ребенка.
Жан-Люк отправился выбирать костюмы в магазин фирмы «Шарве», знаменитого парижского дома мужской моды. Лимузин Кристины приближался к Вандомской площади. Тут ей на глаза попался дорогой магазин детской одежды «Анфантэн». В витрине были выставлены длинные кружевные платьица для обряда крещения.
— Остановите здесь, — приказала она шоферу.
Ее прибытие, как всегда, вызвало переполох. Телохранитель зашел первым, чтобы проверить обстановку и оповестить хозяина о прибытии принцессы. Тот выразил неописуемый восторг. Он ни на шаг не отходил от Кристины, стараясь предугадать малейшее ее желание, прекрасно понимая: если она сделает здесь покупки, это послужит магазину отличной рекламой на много лет вперед.
— Ах, ваше высочество, вы оказали нам такую честь. Что я могу для вас сделать?
Ей хотелось поскорее показать покупки Жан-Люку, поэтому она отказалась от мысли объехать еще несколько магазинов.
Быстро вернувшись к себе в отель «Плаза-Атэнэ», Кристина, к своему огорчению, обнаружила записку, в которой муж просил ее отдохнуть после похода по магазинам, а потом заехать за ним в отель «Интер-Континенталь», расположенный неподалеку от Вандомской площади — Кристина только что оттуда приехала. Ей показалось странным, что он назначил встречу не в ресторане или в вестибюле, а в номере 1720. Однако она решила не терять времени.
На широкой двуспальной кровати лежали двое мужчин. Их тела поблескивали от пота после любовных игр, которые длились по меньшей мере два часа. Жан-Люк настоял на использовании презервативов. Он прошел обследование на СПИД, и Жиль клялся, что проделал то же самое, но риск был слишком велик.
— Не выдумывай, — ответил Жан-Люк.
— Нет, это правда. Мне надоели случайные связи — они неизбежно заводят в тупик. Я хочу постоянства. Мне нужно наконец успокоиться — сколько можно рыскать по барам в поисках новых партнеров и что-то из себя изображать.
— Зачем что-то изображать? Природа тебя щедро наделила, — сказал Жан-Люк, сознавая, что ему не раз приходилось говорить то же самое женщинам.
— Значит, не так уж щедро. — Жиль выбрался из постели и босиком пошлепал к бару- холодильнику. — В этой комнате стоит аромат секса, — добавил он, наливая себе и Жан-Люку по стакану воды «перье».
Следя за движениями Жиля, Жан-Люк испытал какую-то смутную тревогу. Он тоже встал и направился в ванную.
— Нет, подожди! — всполошился Жиль. — Я хочу еще. Мне этого мало — мне всегда мало! О, почему мы должны таиться? Почему наши встречи так редки?
— Через час сюда явится Кристина. Надо успеть привести себя в порядок. Да и тебе пора сматываться.
— Она и так все время рядом с тобой. Побудь моим хотя бы оставшийся час. Разве я этого не заслуживаю?
Жиль притянул к себе Жан-Люка и опустился перед ним на колени.
В эту минуту раздался стук в дверь.
— Тебе было сказано повесить табличку «Не беспокоить», — вспылил Жан-Люк.
— Но я… я заказал для нас икру. Это, наверно, официант.
Жиль встал с колен, наспех обмотал вокруг пояса полотенце и подошел к двери.
— Принцесса Кристина! — вырвалось у него.
— Жиль Рокбар? Что вы здесь делаете? — Кристина не скрывала своей неприязни.
— Вот, приехал на недельку в Париж. — Он не потрудился поправить полотенце, которое едва держалось на его тощих бедрах.
Кристина переступила через порог. Ей сразу бросилась в глаза закутанная простынями фигура, скорчившаяся на кровати. Рядом, на ночном столике, валялись рассыпанные презервативы и вибратор в форме фаллоса.
— Жан-Люк, — прошептала Кристина, прислоняясь к стене.
— Все не так, как ты думаешь…
Силы покинули Кристину. Она чувствовала только обжигающую опустошенность. Все, что сказала Габи, оказалось правдой.
Сделав над собой усилие, она выпрямилась и заговорила размеренным, повелительным тоном, которому научилась у князя Генриха.
— Вставай и одевайся, — приказала она. — Ты выйдешь из номера вместе со мной, чтобы обслуживающий персонал ничего не заподозрил.
