Настя сама поторопилась обнять его, запустила пальцы в его волосы, прижалась, надеясь, получить настоящий ответ на своё вспыхнувшее желание. Она всегда терялась в поцелуях мужа, этого даже годы брака изменить не смогли. И Маркелов об этом знал, и частенько пользовался преимуществом. Но сейчас она сама придвинулась к нему ближе, обняла, Серёжка носом в её щёку ткнулся и вздохнул. А Настя глаза открыла.

Не было, конечно, никакого поцелуя. Серёжа спал, его дыхание щекотало Насте щёку, она даже отодвинулась немного. Глаза сонно потёрла, локоть у Маркелова на груди пристроила — так было правильно, так было удобно. Всё ещё никак не могла опомниться от поцелуя, словно он наяву случился. Да и Серёжка рядом лежал, такой знакомый, тёплый, свой, и всё привычно, настолько, что забываешь на него злиться. Настя осторожно пошевелилась, почувствовала руку мужа на своём бедре, то, насколько крепко он прижимает её к себе, и отодвигаться не стала. Конечно, это проявление слабости, но было раннее утро, и можно было притвориться, что она ещё слишком сонная, чтобы сопротивляться и продолжать борьбу. И пока Серёжка спит, можно побыть его женой, как раньше, ведь неизвестно, когда ещё такой случай представится. А если добавить пессимизма, то представится ли вообще.

Настя положила голову ему на плечо, вслушивалась в дыхание мужа, а он вдруг шевельнулся, обнял её покрепче, и колючей щекой потёрся о её висок. Настя на всякий случай глаза закрыла, боясь, что Серёжка проснётся, и поймёт, что она уже некоторое время бодрствует. Позволяет себя обнимать, и всё медлит, собирает минуту за минутой близости с ним, будто в копилку. Так хотелось открыть глаза, и оказаться дома, и чтобы вся история с этой его Ирой, оказалась дурацким сном. Пусть бы ей Дроздова снилась, она согласна, но зато поцелуй из сна стал бы явью.

От её дыхания тёмные волоски на руке Маркелова чуть заметно шевелились. Он обнимал её рукой, и Настя, в конце концов, уткнулась носом в сгиб его локтя. Возможно, это Сергея и разбудило. Пока Настя устраивалась поудобнее, снимала ногу с его ног, осторожно поворачивалась на бок, он глаза открыл, и вначале непонимающе посмотрел. Вот только она настолько занята была своими перемещениями, что совсем этого не заметила. Он не двигался, ждал, что она дальше делать будет, потом взгляд на часы перевёл. В квартире было тихо, Вика ещё спала. Это были любимые утренние часы, раньше Сергей никогда не упускал такого шанса. Проснуться рядом с любимой женщиной — что может быть лучше? Они с Настей всегда любили утро, особенно, утро выходного дня. Когда не нужно было вставать по будильнику, торопиться, считать минуты. Любили лежать в обнимку и обсуждать, чем займутся в этот день. Дела, планы, желания. Или не обсуждать, забыть о планах, и просто заняться любовью. Вот только казалось, что в последний раз это было очень давно. Не две недели, а два месяца прошло, а если вспомнить о бессонных ночах размышлений и сомнений, то и все два года. А сейчас Настя была рядом, уютно возилась у него под боком, устраиваясь поудобнее, куталась в тонкое одеяло, спасаясь от утренней прохлады, проникающей в приоткрытое окно, и к нему спиной прижималась. Рыжие волосы раскинулись по подушке, накрыли руку Сергея, а жена ещё и щекой к его руке прижалась. Кажется, собиралась ещё поспать, а ему безумно хотелось дотронуться до её волос. Провести ладонью, собрать их в кулак, как он любил делать, а потом чуть оттянуть их, чтобы поцеловать жену в шею. Лёгкий аромат духов дразнил, тепло её тела завораживало, а белая кожа плеча притягивала взгляд и губы. Неужели она всерьёз думает, что он позволит ей уйти от него? Они слишком долго строили свою семью и своё счастье, чтобы позволить одной его ошибке всё испортить. Он готов исправлять ошибку, готов просить прощения, готов умолять, если понадобится… И убить Аверина, если ещё раз увидит, как тот смотрит на его жену. Настя не сразу поняла, что Серёжка проснулся. Она так старалась его не разбудить, настолько сосредоточилась на том, чтобы не потревожить его, когда переворачивалась на бок, надеясь, что сможет полежать рядом с ним, не вызвав никаких подозрений, если муж вдруг проснётся, что совершенно не почувствовала его пробуждения. Но когда попыталась натянуть на себя одеяло, вдруг поняла, что оно вместо того, чтобы лечь на её плечо, поползло вниз, и тут же почувствовала прикосновение губ мужа к своему плечу. Даже сказать ничего не успела, не успела решить, как себя вести — сопротивляться или обнять, а Маркелов уже перевернул её на спину и поцеловал. И даже застонал от удовольствия, когда она ответила на его поцелуй.

— Как же я соскучился по тебе.

Настя смотрела на него во все глаза, и понимала, что это её сон — один в один. Вот также Серёжка смотрел на неё, также склонялся над ней, и взгляд пристальный и в то же время нерешительный. Чтобы продолжить свой сон, нужно было самой его обнять. Поднять руку, провести ладонью по плечу мужа, коснуться его подбородка, поросшего тёмной щетиной, щеки, а следом обнять за шею и притянуть к себе.

Он поцеловал её, и Настя поняла, что на самом деле всё это сделала. И на жадный поцелуй ответила, чувствуя, как Серёжка наваливается на неё всем телом. Тяжёлый, горячий, возбуждённый. Она начала терять голову, и поэтому заставила себя открыть глаза, чтобы окончательно не потеряться в его прикосновениях и поцелуях.

— Настён…

Маркелов всё что-то говорил, шептал ей в губы между поцелуями, Настя даже щёки его ладонями обхватила, надеясь, что хоть так заставит его замолчать. А потом вдруг опомнилась. Казалось, что уже поздно, Серёжка настойчиво тянул с неё сорочку, и Настю трясло от понимания того, как сильно ей его не хватало и сколько дней прошло, с тех пор, как он вдруг перестал быть для неё любимым мужем и превратился в предателя. Но на первый план вдруг вылезла мысль, что она совершенно не знает, что будет делать со всем этим, если сейчас оставит все сомнения и займётся с Серёжкой сексом. Он, конечно же, будет чувствовать себя победителем, он успокоится, а она что будет делать? Она сможет успокоиться? Особенно, после их вчерашних разговоров? Ей останется только сделать всё так, как хочет он. Чтобы снова скрыть все факты прошлых проблем, закрыть глаза на его измену и вернуться в Москву, так до конца и не разобравшись, что же между ними происходит. Да, понятно, что ей плохо без него, выть хочется, особенно по ночам, хочется его любить и ни о чём больше не думать, но это не решает их проблем. Раз уж через десять лет это не спасло их от прошлых недоразумений, то и дальше не спасёт. И с каким бы жаром и нетерпением он её сейчас не целовал, придётся его остановить. И самой остановиться. Для начала перестать за него цепляться, как за последнюю надежду. Отпустить.

— Отпусти. Серёжка! — С трудом сумела отпихнуть его от себя. В грудь его что есть силы руками упёрлась, и обрадовалась, когда Маркелов всё же сдвинулся в сторону. Посмотрела на него, зачем-то пригладила его взъерошенные волосы, чисто машинальное действие. А муж тяжело дышал и смотрел на неё в растерянности.

— Насть, ты чего?

— Ничего, — пробормотала она, и поспешила выбраться из постели. Сорочку одёрнула, оглянулась через плечо на взбудораженного Маркелова. Он сидел на развороченной постели и смотрел на неё, глаз не спускал. Всё ещё не верил, что она уходит. А когда понял, резко выдохнул, у него даже плечи опустились, словно из него весь воздух вдруг выпустили.

— Вот так вот меня оставить? — всё ещё не верил он.

— Сейчас Вика проснётся.

Поняв, что спорить с ней бесполезно, Маркелов снова лёг и потёр лицо ладонью. А Настя поспешила из комнаты выйти. Муж продолжал следить за ней взглядом, и это лишало покоя. Сейчас, вырвавшись из его рук, начала остывать и оставалось только удивляться собственной женской слабости. Ещё пару дней назад ей казалось, что она никогда его не простит, не сможет, а проснувшись рядом с ним, пригревшись в его объятиях, забыла обо всём, кроме того, что он ей нужен. Это даже пугало.

Неудовлетворённый Маркелов был ворчлив и раздражителен. Он маялся, кидал на Настю особенные взгляды, от которых её обдавало горячей волной, и она торопилась отвернуться от него. Готовила завтрак, разговаривала с Викой, обсуждая её скорый отъезд в деревню к бабушке и дедушке, и радовалась вместе с дочкой, стараясь не обращать внимания на молчаливого, недовольного мужа. Знала, что он успокоится, что это обычная реакция, из него переизбыток возбуждения так выходит, и через пару часов он станет самим собой, нужно просто подождать. Или отправить Вику погулять, чего Серёжка вполне мог ожидать, но она идти у него на поводу не собиралась, и надеялась, что он это понимает.

— Ты с Викой посидишь? — спросила она за столом. Намазывала для Вики бутерброд её любимым плавленым сыром, водила ножом по хлебу, и это давало ей возможность на мужа не смотреть. Чувствовала его взгляд, его настороженность, а сама дочке улыбнулась, отдала ей бутерброд, и поторопилась глотнуть