в магазине. Рисовала, а сама то и дело поднимала голову и разговаривала с кем-то. Собеседника её Сергей не видел, так как тот сидел на лавочке, за кустом боярышника, но почему-то был уверен, что это Настя. И только когда они подошли совсем близко, понял, что это не жена. Это Аверин. Сидел, курил, и с его дочерью болтал. Маркелов даже приостановился, увидев его. Потом бросил быстрый взгляд на окна квартиры, но Настю не заметил. А Вика поднялась, увидев его.

— Пап, смотри, я маминого «жука» нарисовала.

Аверин голову повернул, посмотрел, дым вверх выдохнул. А поднялся, только когда Лер подошёл и руку ему протянул.

— Здорово, Санёк.

— Здорово, — отозвался тот, и кинул ещё один взгляд на Маркелова, он его оценивал.

— Мама где?

— Она ванну принимает, сказала, что будет долго там сидеть.

Значит, злится. Значит, продумывает план действий. Значит, не знает, что Аверин пришёл.

Лер, отступив за Сашкину спину, сделал страшные глаза, Маркелову махнул и сразу направился к подъезду. Сергей ему кивнул, и не стал спорить, когда Вика в его руку вцепилась и повисла, как в детстве частенько делала. Он на Аверина смотрел.

— Ты чего пришёл?

— С женой твоей поговорить хотел.

— Я ей передам, что ты заходил.

Аверин хмыкнул, окурок на землю кинул и придавил его ботинком.

— Я по делу, не дёргайся.

Сергей недоумённо вздёрнул брови. Молча сверлил Сашу взглядом, и тот продолжил:

— Она просила помочь ей с оформлением квартиры.

— Просила? А ты недвижимостью занялся?

— Я просто пытаюсь помочь.

Маркелов глаза на дочь опустил.

— Иди домой.

— Ну, пап.

— Иди, я сейчас приду. Посмотри, как там мама. Беги.

Вика нехотя собрала мелки и ушла, а Сергей нетерпимый взгляд в Аверина упёр.

— Тебе чего неймётся? Ты женился, кажется? А чего тогда за чужими жёнами таскаешься?

— А тебя это бесит? Может, поэтому и таскаюсь, что тебя это бесит?

Маркелов опасно улыбнулся и сделал шаг, но в то же мгновение кухонное окно открылось, и показалась Настя. Заметив мужские взгляды, торопливо запахнула халат на груди и откинула назад влажные волосы. Переводила тревожный взгляд с мужа на Аверина, потом позвала:

— Серёжа, иди домой.

Тот насмешливо фыркнул. Настя в ответ сверкнула глазами.

— Иди.

— Насть, я хотел поговорить с тобой о квартире. — Саша подошёл ближе к открытому окну. — Я поговорил с твоим агентом, нужно будет кое-что обсудить. Он тебе не звонил?

— Нет… Не знаю, я в ванной была. Давай завтра, Саш?

— Давай завтра, — не стал спорить он. Оглянулся на Маркелова, который стоял на крыльце и с интересом прислушивался к разговору. — Я тебе позвоню.

— Хорошо.

— Мог бы и сегодня позвонить, — не удержался от замечания Сергей.

Они напоследок обменялись красноречивыми взглядами, и Маркелов остался стоять на крыльце до тех самых пор, пока машина Аверина не отъехала. Только после этого пошёл в квартиру. Настя встретила его в прихожей, взгляд был обеспокоенный.

— Серёжа, вы о чём говорили?

— С Авериным? Случайно встретились под окнами прекрасной дамы.

— Что?

— Пап, ты со мной кино будешь смотреть?

— Да, включай, я иду.

Настя его за руку схватила.

— Не придумывай того, чего нет. Он приехал по делу, он обещал помочь.

В комнате Вика возилась с дисками, что-то уронила, напевала себе под нос, а Серёжа продолжал стоять рядом с женой, чувствовал, как она крепко вцепилась в его руку, смотрит снизу вверх, взгляд и рассерженный, и взволнованный одновременно. Влажные волосы тёмные, бронзовые, лежали на плечах, и Сергей прекрасно знал, какие они мягкие на ощупь. И пахло от Насти так знакомо, её окружал лёгкий аромат грейпфрута. Она всегда говорила, что на самом деле в лосьоне, которым она пользуется, не только грейпфрут, но и лилия, но аромат цветка Маркелов никогда не улавливал, только горьковатый, ароматный грейпфрут. А Настя сейчас так близко к нему стояла, под лёгким халатом ничего, а у него в голове образ Аверина, который, по кой-то чёрт, припёрся, чтобы поговорить с его женой. С его женой!

Всего один шаг, и Настя отступила вместе с ним, даже не сразу поняла, что у стены оказалась. В глаза Серёжке смотрела, видела, что взгляд его опасно потемнел, губы поджаты, дышит так, что ноздри раздуваются. Попыталась его руку со своей талии убрать, напустила в голос строгости:

— От тебя пивом за версту несёт. Вы сколько выпили?

— Он каждый день сюда ходит?

— Серёжа, я злиться начинаю!

— Я не хочу, чтобы ты с ним общалась. Нам не нужна его помощь.

Она нахмурилась.

— Прекрати истерику.

— Ты слышала?

Его руки настырно возвращались на её тело, как Настя ни пыталась их оттолкнуть. В конце концов, широкая ладонь обхватила её грудь, а Настю кинуло в жар. Перепугалась неизвестно чего, сопротивляться начала активнее.

— Папа!

— Иду, зайчик. — Маркелов наклонился к Настиному лицу. — Не играй с огнём, милая. От всего сердца тебя прошу.

— Ты пьян.

— Иногда я бываю пьян, ты знаешь. Сегодня не тот случай. — Смотрел очень серьёзно, большим пальцем по её нижней губе провёл. — Ты ведь всё понимаешь, солнце. — Голову опустил и прижался лбом к её лбу. Настя глаза закрыла, чувствуя его дыхание на своём лице. Её рука сама поднялась к его груди, Настя почувствовала, как у него сердце бьётся, не так как обычно — ровно и уверенно, сейчас Серёжка волновался. Да и взгляд его выдавал, слишком пристально он вглядывался в Настино лицо, будто пытался разглядеть что-то для себя важное, что бы его успокоило. Настя с трудом заставила себя оторвать взгляд от лица мужа, сделала судорожный вдох, а рука на его груди сжалась в кулак. Но когда Серёжа наклонился к ней и губами к её губам прижался, она не стала его отталкивать. Даже на поцелуй ответила, только быстро отстранилась и шепнула:

— Ты не прав.

Он резко отпустил её.

— Очень на это надеюсь.

Ей приснился поцелуй. Жаркий, жадный, Настя даже задохнулась во сне. Снился Серёжкин серьёзный взгляд, его лицо близко-близко, касание его губ, поначалу дразнящее, лёгкое, настолько несерьёзное, что