– Не знаю, – сказала она наконец. – Мне не по себе.

– Ну?! – Он не отводил взгляда от страницы. – Ты же в моей комнате, а я там дрыхну без задних ног. Там хорошо. И комаров нет – я прибил сетку.

– А ты где будешь спать?

– В спальне родителей.

– Они в самом деле на даче?

– В субботу убедишься. Я повезу им припасы, могу и тебя прихватить.

Настя улыбнулась:

– Чтобы меня сожрали?

– Чтобы на тебя посмотрели, – невозмутимо ответил он и снова поправил очки. Антон выглядел странно, и девушке хотелось сорвать с него это украшение, чтобы убедиться – это очередной розыгрыш.

– А что на меня смотреть?

В кухню бочком вошел пес. Оглядел Настю, Антона, судорожно зевнул и по привычке начал искать миску с едой.

– Удивительно, что ты сумел забрать Владика, – заметила Настя. – Он никого к себе не подпускает.

– Определись наконец – Котик или Владик?

– Хотелось бы определиться, – девушка бросила собаке кусок сухого сыра, завалявшийся на столе, пес с благодарностью его уничтожил. – Я чувствую себя как на неведомой планете. То ли мне все бросить и переменить, то ли копаться в этом деле до конца.

– Мне кажется, вместо слова «дело» ты хотела сказать другое. Оно тоже начинается с буквы «Д», и в нем тоже можно копаться.

Секунду они смотрели друг на друга, а потом одновременно рассмеялись. Настя не могла успокоиться куда дольше Антона – она закрывала ладонями лицо и повизгивала. Парень с деланым безразличием уткнулся в книгу, а она все еще хохотала:

– Я с ума сойду! Ты нарочно?! Антоша, ты мне поможешь? Или… Господи!

Она вытерла накипевшие на ресницах слезы и посмотрела на парня иным, ясным взглядом, в котором уже не было подозрений и недомолвок.

– Ты в самом деле так ко мне относишься?

Девушка выделила интонацией слово «так». Увидев ответный кивок (Антон все еще смотрел в книгу), она коснулась его руки, прижимавшей страницу:

– Спасибо.

– Ладно тебе, – проворчал парень. – Шла бы спать.

– Я не могу поверить, что…

И тут он потряс ее в очередной раз, заявив, что, вероятно, Насте очень не везло на знакомства, если она любого встречного мужчину воспринимает как потенциального сексуального партнера. Ведь между мужчинами и женщинами случаются и другие отношения. Причем не один раз в миллион лет. Она этого не знала?

– У меня как-то в летнем лагере была подружка, – сообщил Антон со своей фирменной комичной серьезностью. В таких случаях он начинал говорить почти басом. – Так мы с ней все лето шатались по лесу, потом строили плот, чуть на нем не потонули, и нас вышибли из лагеря, чтобы другим неповадно было. И знаешь что? Я сообразил, что она девочка, только через полгода. До тех пор мне это было безразлично.

Настя пристально на него взглянула.

– Вижу, вижу, – бросил тот. – Ты думаешь, что я девчонками не интересовался. Так вот – до этого я уже целовался с двумя, причем одновременно. Они были из того же лагеря. Но если всех трех поставить вместе, то та, с которой я строил плот, была красавицей, а те первые – уродины. Не думай, что я дефективный или вообще – голубой. Не в этом дело. Я ее воспринимал как друга – ясно?

Насте было далеко ничего не ясно, но она предпочла кивнуть. Парень снял очки и заложил ими раскрытую книгу:

– Сейчас у нас примерно то же самое, – сказал он. – Ты что-то затеяла, и хотя мне фиолетово, зачем тебе это нужно, я буду помогать.

– Чего ради? – вырвалось у девушки.

– Сам не знаю.

Настя встала и внезапно, едва сознавая, что делает, коснулась губами его горячей щеки. Это был второй поцелуй – и такой же невинный, как первый. Антон выждал секунду и похлопал ее по плечу. Дружелюбие выглядело несколько деланным, зато голос звучал спокойно.

– Шла бы ты спать, – сказал он. – Не забывай – мне завтра на работу. Я же теперь кормилец.

– Я сделала все, как ты хотел, – женщина с мольбой вглядывалась в это лицо – знакомое так недавно и в то же время такое близкое.

– Разве я просил о чем-то? – последовал ответ.

Мария опустила глаза, тут же снова подняла их – но не нашла в его взгляде никакого ответа. Ей казалось, что реакция должна быть иной. Ведь она впервые поступила так, как ей приказали. Ведь она ничего не требовала взамен – или ей казалось, что не требовала. Почему он так равнодушен?

– Не понимаю, – она нервно вертела между пальцев вилку. Приходилось напрягать голос, чтобы разговаривать в ресторанном шуме – Борис снова не внял ее просьбам экономить деньги и повел ее ужинать. – Ты сказал, что перестанешь высыпаться, если я буду вставать рано. Я уволилась. Я всю свою жизнь разрушила ради того, чтобы ты имел пару часов для отдыха. А ты этого совершенно не ценишь.

– Я это ценю, – Борис невозмутимо разрезал бифштекс. – Чего ты хочешь? Чтобы я исполнил ритуальный танец? Радуюсь, как умею.

– Не видно.

– Хорошо, – он отложил нож и тщательно вытер пальцы бумажной салфеткой. – Что ты хочешь увидеть? Скажи, и ради такого случая я это сделаю.

Женщина промолчала. Он снова играл краплеными картами – иначе не скажешь. Снова сказал то, на что она не могла ответить. Выглядел более умным, дальновидным, опытным. А она вновь взяла на себя роль безвольной скандалистки. Мария чувствовала себя отвратительно, и ей очень хотелось взять реванш. Оглядываясь на события прошедших дней, она с ужасом убеждалась, что успела натворить столько глупостей, сколько не делала за все предыдущие годы.

– Теперь я полностью завишу от тебя, – еле слышно промолвила она, но Борис услышал. Он коснулся ее запястья, и она вновь ощутила еще непривычную тяжесть. То был массивный золотой браслет, составленный из пластин, инкрустированных белыми и зелеными камушками. Борис сказал, что это изумруды и бриллианты, но если бы это оказались цирконы, не имеющие никакой ценности, она бы порадовалась не меньше. В глубине души она и полагала, что это цирконы, но проверять не хотелось. Подарок в красной бархатной коробке он преподнес ей этим вечером в честь увольнения.

– Не воспринимай все так трагично, – посоветовал Борис.

– А что мне делать? У меня нет никаких сбережений, рассчитывать не на кого. Я веду себя так, будто сошла с ума!

В ответ он заметил, что иной раз неплохо бывает сойти с ума – для разнообразия. Мария потребовала, чтобы он отнесся к ситуации серьезно. Мужчина рассмеялся. Впрочем, смеялись только его губы – глаза оставались непроницаемыми. Женщина не выдержала и бросила вилку:

– Хватит! Не понимаю, как ты это провернул, но знаю одно – я сделала ошибку. Немедленно начну искать другую работу! Может быть, даже попрошусь на прежнее место.

– А вот сейчас ты в самом деле говоришь глупости, – сказал он. – Зачем тебе работать? Держи.

Он достал бумажник из внутреннего кармана пиджака и выложил на скатерть несколько стодолларовых купюр. Мария гневно подняла глаза и сказала, что это не выход.

– Почему?

– Потому что ты несерьезен. Сегодня даешь деньги, завтра…

– И завтра будет то же самое.

– Но почему? – Она была готова разрыдаться, несмотря на то что вокруг было много народу. – Почему