Земля искрилась инеем под серо–стальным небом, когда Раэл Манделла принес беженцу в его пещеру горшок овсянки и два банана. Раэл Манделла наслаждался покоем последних часов перед пробуждением, когда наконец просыпается весь остальной мир, зевая и попердывая. Обычно только птицы вставали раньше него, поэтому он был весьма удивлен тем, что Длань уже бодрствует и занят какими?то непостижимыми делами. Его видеокостюм стал черным, как ночь, а нем обозначились линии, похожие на спицы колеса, усеянные мерцающими цифрами, быстро меняющимися графиками и разноцветными выражениями. Маленькую пещеру заполнял неровный свет.

— Что происходит? — спросил Раэл Манделла.

— Тссс. Графическое представление данных о климатическом и экологическом режимах Высадки Солнцестояния за последние семьсот лет, с самого начала терраформирования. Мы подключились к Анагностам на борту станции Папы Пия, чтобы проверить, нельзя ли обнаружить неполадки в регулировании локального микроклимата; помимо этого еще много разной информации поступает с молниеносной быстротой, а нам приходится читать ее задом наперед, отраженную в воде в этой кружке, поэтому мы были бы благодарными за молчание.

— Но это невозможно, — сказал Раэл Манделла. Цвета кружились, слова метались. Суматошный экран внезапно погас.

— Нашли. Проблема в том, что и они нас тоже нашли. Они проследили нас через подключение, поэтому мы съедим завтрак — благодарим вас — и уйдем.

— Конечно, но почему нет дождя?

Длань принялся есть овсянку и объяснять между ложками:

— Множество факторов. Темпоральные аномалии, барометрические градиенты, атмосферные агенты, отражения инверсионных следов, микроклиматические зоны вероятности, катастрофические поля: но проблема, главным образом, в том, что вы забыли имя дождя.

На это дети, которые тайно прокрались вслед за Раэлем Манделлой к пещере, хором воскликнули:

— Забыли имя дождя?

— Что это — дождь? — спросила Арни Тенебра. Когда Длань объяснил, она упрямо сказала: — Глупости, как вода может падать с неба? В небе солнце, вода идет не оттуда, а поднимается из земли.

— Видите? — сказал Длань. — Они никогда не слышали имя дождя, его истинное имя, имя–суть, которое есть у всего и на которое все откликается. И поскольку вы забыли имя–суть, дождь вас просто не слышит.

Раэла Манделлу непонятно почему пробрала дрожь.

— Раз так, скажите нам имя дождя, сударь, — сказала Арни Тенебра.

— Да, давай, покажи, как вода может идти с неба, — сказал Лимаал Манделла.

— Да, устрой нам дождь, чтобы мы могли назвать его по имени, — сказала Таасмин.

— Да, покажи его нам, — добавил Джонни Сталин.

Длань отставил чашку с ложкой.

— Очень хорошо. Вы удружили нам, мы удружим вам. Сударь, как быстрее всего добраться до пустыни?

— У Галлацелли есть песчаный багги.

— Можем мы его позаимствовать? Нам придется забраться довольно далеко: мы будем играть с силами космического масштаба. Звуковое высеивание облаков не применялось никогда раньше, насколько нам известно, но теория надежна. Мы сотворим дождь для Дороги Отчаяния.

Песчаное багги братьев Галлацелли было настоящей дворнягой. Собранное в свободное время Эдом, оно выглядело как шестиместный внедорожный трицикл с широким навесом. Раэлу Манделле еще не приходилось его водить. Дети хихикали и радостно вопили, пока багги прыгало по скверной дороге, сбегавшей с утесов и уходящей в дюны. Ведя неуклюжую машину по руслам каналов между красными песчаными холмами, он немного приноровился к ней. Длань развлекал детей историей своего перехода через пустыню и показывал достопримечательности. Они ехали и ехали и ехали под огромным серым облаком, прочь от человеческого жилья в места, где время текучее и изменчивое, как песок, где колокола погребенных городов гудят из?под вечно двигающейся поверхности пустыни.

Часы у всех остановились на двенадцати часах двенадцати минутах.

Длань жестом попросил Раэла Манделлу остановиться, встал и понюхал воздух. Телевизионные облака катились по его видеокостюму.

— Здесь. Мы на месте. Вы чувствуете?

Он спрыгнул с багги с вскарабкался на вершину огромной красной дюны. Раэл Манделла и дети последовали за ним, оступаясь и поскальзываясь на осыпающемся песке.

— Вот, — сказал Длань. — Видите? — Наполовину погребенная во чреве дюны, здесь стояла паукообразная статуя из ржавого металла, изъеденная временем и песком. — Давайте?ка. — Совместными усилиями они спихнули вниз склон скатывания. Дети подбежали к металлической скульптуре, чтобы коснуться ее нездешней поверхности.

— Она кажется живой, — сказала Таасмин Манделла.

— Она кажется старой, холодной и мертвой, — сказал Лимаал.

— Она кажется чужой в этом месте, — сказала Арни Тенебра.

— А я вообще ничего не чувствую, — сказал Джонни Сталин.

Раэл Манделла нашел надпись на неизвестном языке. Без сомнения, господин Иерихон смог бы перевести ее. У Раэла Манделлы дара к языкам не было. Он чувствовал странную плоскую тишину, скрытую под дюнами, как будто какая?то гигантская сила высасывала из воздуха жизнь и живущие в нем слова.

— Сердце пустыни, — сказал Длань. — Здесь сила больше всего, отсюда истекает могущество и сюда возвращается. Все создания притягивает сюда; нас, когда мы проходили здесь, доктора Алимантандо во время пересечения Великой Пустыни, и так было сотни лет. Это древний космический аппарат. Он сел здесь около девятисот лет назад — первая попытка человека оценить пригодность этого мира для жизни. Его название, написанное вот здесь, господин Манделла, означает «Покоритель северных морей» или, если переводить буквально — «обитатель фьордов». Он стоит здесь, в сердце пустыни, долгое, долгое время. Здесь, в сердце пустыни, песок силен.

Облака над их головами набрякли, беременные дождем. Время зацепилось за игольное острие двенадцати часов двенадцати минут. Ни слова не было сказано: слова были не нужны, а немногие необходимые забрала пустыня. Длань взял гитару и взял флажолет. Он внимательно прислушивался.

Затем зазвучала музыка дождя.

Песокшепчетветершепчетдышитбагроваядюна, несетроняетнесетроняетнесетроняет, корпускулярный марш пустыни глаголет встаетвьетсяумирает, дьяволкатиткамень лепит все вещи из песка приходят и в песок вернутся, молвила красная гитара, слушай голоспеска, слушай ветер, голос льва, ветер из?за плеча мира, тученесущий втурбинахревоущийвозносящийпадает, воздушные барометрические слои фронтов окклюзии спиральныесжатия: элемент зон и границ притом безграничный, бегучие пределы изменчивых воздушных царств ревут прокладывая путь вокругвокруг и вокруг круглокруглогошара: пела гитара песню воздуха и песка, теперь пой песню света и жара: лучи и плоскости и геометрическая точность их пересечений, владения вечноперпендикулярного, колонны света, щиты жара, густое удушье пустынных ковров и хлебныхпечей, серебрянные брови солнца поднятые в недоумении над темным периметром облачной вуали: это песнь света, это песнь жара, но другие песни должны быть пропеты, молвила гитара, прежде чем дождь сможет пастьпастьпасть и одна из них песнь облаков, песнь перинабежатьхлопоксладостьвысокорастрепанных выдохов паровозов, супниц и бань зимним утром бичуемых ветром и гонимых курчавопаруса скользить белыми армадами через синеесинеесинее море; а еще слушайте голос воды в воздухе, рекабежитпогружаетмолитяблоковпередтечетопустошаетструйки умножаются в потокиручьипритокиреки вморе вморе! где колонны света и жара движутся по ним как пальцы господни и ветер вздымает их вверхвверх в царства барометрических пределов где море сжимается