рождения за левым плечом черт стоит, а за правым – ангел! Если человек хорошо себя ведет, ангел ближе подходит, а черт отдаляется, если плохо – все наоборот! Вот ваш ангел, между прочим, скоро уже турпутевку брать может… – Ирка выразительно ткнула мужику за правое плечо. – Чтоб зазря черт знает где не болтаться! – Она столь же выразительно ткнула в сторону левого плеча. – Во-первых, пьете! – загибая палец, обвиняюще сказала она. – Во-вторых, не работаете, газетки почитываете и не стыдитесь, что жена тем временем вкалывает! Это не считая того, что ходите в одних трусах, а у вас в доме девочка растет! – напомнила она, для большей убедительности встряхивая Ладу.

– Чего сразу жаловаться-то? – оглядываясь через правое плечо и разыскивая глазами невидимого ябеду, обиженно завопил мужик. – А еще мой ангел!

– Не жаловаться, а посоветоваться с коллегой! – строго поправила Ирка. – Смотрите, гражданин… – тоном участкового предостерегла она. – Будете так и дальше себя вести, ваш ангел вообще на Дальнем Востоке очутится! От чертей, сами понимаете, помощи никакой, вот видите, даже сейчас девчонку я таскаю, а он лапки не утруждает! – И оттолкнув мамуна, Ирка поволокла Ладу вниз по лестнице. В бедненько обставленной комнате, напоминающей гостиную – во всяком случае, телевизор там имелся, – Ирка обнаружила диван. И потащила Ладу к нему.

– А если я «треники» надену, мне зачтется? – крикнул ей вслед Ладин папа номер пять.

– И еще чай поставьте, – приказала Ирка. – А ты чего на пороге стал? Заходи и дверь за собой закрой, – скомандовала она мамуну. – Одеяло ищи, ее надо согреть. – Ирка уложила Ладу на диван. С тихим, обессиленным стоном девчонка уткнулась лицом в облезлую подушку. Из глубины комнаты появился мамун с обтрепанным пледом в руках. Ирка накинула плед на Ладу, старательно подоткнула концы, укутывая девчонку в плотный кокон – после такого ужаса особенно важно чувствовать, что ты защищена со всех сторон. Сюда бы Ладину маму, чтоб обняла, посидела рядом, по головке погладила… но она на смене, да и как ей объяснить, что произошло.

Ирка вздохнула – она бы тоже не отказалась, чтоб ее по головке погладили… а то все больше лупят.

Ладно, нечего сидеть и себя, бедную, жалеть. Лучше делом заняться. Ирка пристроилась на краешке дивана, вытащила из-под пледа Ладину руку – безвольную, словно неживую, всю в полосках запекшейся крови, – сжала ледяные пальцы между ладонями и зашептала:

– Було соби красне море. Йхав чоловик красным возом, красными волами, красными колесами красне море рубаты, хрещеной, народженной, молитвенной дивчинке Ладе кров замовляти, боль униматы, раны заживляты… – Ладины пальцы под ее руками потеплели. Лада издала тихий удивленный вскрик и уставилась на свою ладонь – кровавая звездчатая рана от гвоздя исчезла без следа. Лада резко села и принялась ощупывать изодранные хлыстом мамуна бока. Шрамов не было. Боли тоже.

Лада подалась вперед и схватила Ирку за обе руки:

– Спасибо! Спасибо! Спасибо… – Слезы снова покатились у нее по щекам.

– Если все уже так хорошо и чудесно, может, госпожа ведьма меня, наконец, отпустит? На что я вам сдался? – тоскливо попросил мамун.

Лада крепче стиснула Иркины пальцы и потащила ведьмочку к себе.

– Пусть он уйдет! Пусть уходит! – Горячий, как у гриппозной больной, шепот обжег наклонившейся Ирке ухо.

– Думаешь? – с сомнением переспросила Ирка. – Понимаешь, сейчас, когда он проиграл, самое время с него чего-нибудь полезное скачать…

– Нет! – выдохнула Лада с таким безумным ужасом, словно Ирка предложила ей вернуться обратно на чертов бал. – Я ничего больше не хочу! Я никогда ничего больше не захочу! – Она откинулась обратно на подушку и натянула плед на голову. Спряталась.

– Ну и напрасно, – покачала головой Ирка. – Хотеть – не вредно. Просто думать надо, что и от кого хочешь… – Тут же смутилась – выступает, прямо как училка на классном часе. Поманила мамуна к окну. – Она от тебя ничего не хочет, а я как раз не против бы чего заполучить, – насмешливо разглядывая понурого мамуна, сказала Ирка.

– Тебе я ничего не должен, ведьма, – мрачно глядя на нее исподлобья, буркнул мамун.

– Напрасно ты так, – равнодушно пожала плечами Ирка. – Лучше бы тебе со мной подружиться. Среди своих у тебя теперь неприятности начнутся. Кто Ладу приволок? По чьей милости хортицкая ведьма на бал явилась и твой начальник так опозорился?

– Он сам эту кретинскую загадку задал! – вскинулся мамун. – Вспомнил же, пень тысячелетний, нет бы ему склерозом обзавестись – всем бы легче стало!

– Вот-вот – начальник сам задал, сам опозорился… И за то, что сам, ты, мамун, поплатишься особо. Или ты этого не понимаешь, наивный рогатый парень? – жестко усмехнулась хортицкая ведьма. – Кстати, насчет рогов… – она ткнула пальцем в его левый рог, свернутый на сторону могучим ударом болотного. – Я тебе тогда, еще у Лады в комнате, что обещала? Колит с аппендицитом, грибок копыт, облысение хвоста и, кажется, заворот рогов? – Она снова потыкала в свернутый рог. – Смотрю, уже начало действовать.

Мамун схватился за рог, ощупал, скривился…

– Случайность. Болотный просто разозлился, а ты тут вовсе ни при чем! Я черт – на меня заговоры не действуют.

– Мои? Хортицкой ведьмы? Ну поглядим… – многообещающе усмехнулась ведьма и распахнула перед чертом окно. – Захочешь дружить – позвони мне, красавчик, – пародируя очарованных мамуном девиц, Ирка скроила ехидно-влюбленную рожу и кивнула на окно.

Не заставляя себя упрашивать, черт сиганул во двор… и со всех копыт кинулся к калитке. Фалды его изодранного бального фрака развевались на бегу. Ирка проводила его взглядом и, запрокинув голову, громко призывно завыла. Под Новый год неправильно наложенный приворот приворожил к ней всех местных псов. Через три дня заговор рассеялся, а вот скованное совместными – клык к клыку – битвами взаимопонимание осталось[27].

Протяжный многоголосый вой зловещим эхом откликнулся из всех дворов балки.

Мамун распахнул калитку… и замер. Перегораживая дорогу, перед ним стоял лохматый пес.

– Р-р-р-р! – сказал пес, недобро морща верхнюю губу и приоткрывая зубки, кажется, заимствованные у крокодила.

Мамун попятился.

В спину ему дохнуло жаром. Черт стремительно обернулся – позади него стояла крупная длиннолапая псина.

– Хрясь! – Зубы псины стремительно лязгнули, ловя пролетающую мимо ее носа кисточку чертова хвоста.

Оттолкнувшись копытами, черт взвился в воздух…

– Лязг! А-а-а-а!

Лохматый пес прыгнул с невероятной для такой могучей туши легкостью и… крокодильи челюсти впились черту в и без того пострадавшую ногу. Черт грянулся об землю.

Из окрестных переулков беззвучно, как призраки, выскальзывали все новые и новые псы…

Ирка захлопнула окно – она и так знала, что будет дальше.

– Я тебе обещала сто собак зубами в пятки? – пробормотала она. – А говоришь, на черта заговоры не действуют. Так вот – ни черта подобного! Они тебе и облысение хвоста по ходу дела организуют. Ты как? – останавливаясь возле Лады, неловко спросила Ирка.

– По сравнению с тем, что было еще час назад, – просто потрясающе, – криво усмехнулась Лада. Помолчала… и вдруг тихо спросила: – Зачем? Зачем ты за мной полезла? И на загадку согласилась – зачем? Я ведь слышала, если б ты не угадала, они сделали с тобой то же, что и со мной…

Ирка криво усмехнулась – Лада ничего не соображала! Разве дело только в Ирке? Узнают про ее ночную выходку Танька или Богдан, не миновать многочасовых разборок с подробным, в лицах, объяснением, что бы случилось со всеми землями по берегам Днепра, если бы хортицкая ведьма вдруг оказалась вечной служанкой чертей! Как будто Ирка сама не понимает. Понимает, а делает наоборот!

– Сама не знаю, – буркнула Ирка. – Ты мне соседка… – и еще тише добавила: – Ты на маму мою похожа. Та тоже всегда мечтала вырваться из балки, сделаться крутой… На что угодно согласна для этого… – уже совсем шепотом добавила она.