схватила Ирку за руку. Испытывающе заглянула в глаза…

– Мам, ты чего?

– Не знаю, что у вас с ним за дела, не знаю, зачем он возил тебя в свой банк… Но что бы он ни потребовал, ты должна сделать, Ирка! – Мама крепко, до боли сжала Иркины пальцы. – Ты обязана, понимаешь? Я только добилась… только вкус почувствовала! Без Тео я пропаду! То есть… я хотела сказать, мы пропадем, – осторожно уточнила мама.

– Я поняла, что ты хотела сказать, мама, – глухо откликнулась Ирка и осторожно высвободила пальцы.

Снова заскрежетал замок, и хлопнула входная дверь.

– Ой, вот это уже наконец-то Тео! – Мама вскочила и устремилась в коридор. Только на пороге на мгновение остановилась и небрежно обронила: – Вот и хорошо, что поняла, главное, будь послушной девочкой, и все у нас получится просто замечательно!

– А ты не хочешь узнать, что именно он от меня требует? – тихо сказала Ирка ей вслед, но мамы уже не было в кухне.

Она еще немного послушала, как в коридоре мама лепечет по-немецки, как рада она видеть милого Тео, и как же он устал, бедный труженик… и обхватив себя руками за плечи, точно от невыносимого холода, скорчилась на табуретке, чувствуя накатывающие изнутри, из-под сердца, волны боли.

Что же ей теперь делать? Что делать?

– Ба… Бабушка!

– Ну чого тоби? – в пледе, перед телевизором, с огромной чашкой чая, бабка явно наслаждалась жизнью. С неохотой она оторвала глаза от экрана и покосилась на Ирку.

– А вот моего отца мама… Елизавета Григорьевна… Ты ее как нашла?

– Это не я ее знайшла, это вона нас знайшла – я ж тоби разповидала. Сказала, що тэбэ трэба воспитывать «особым образом». Мабуть – ремнем, – подумав, заключила бабка. – Жалко, що вона мэни той особливый ремень по наследству не передала.

– Мама говорит, что никакая Елизавета Григорьевна не приезжала, когда я родилась, она ничего такого не помнит.

– Ты ее краще спытай, а вона вообще помнит, когда ты родилась? – безжалостно поинтересовалась бабка. – А то наступного месяца день народження, а вона и подарка не купит. Та ще в претензии будет, чому не предупредили!

– Мама помнит мой день рождения! – запальчиво возразила Ирка.

– А як же! – ехидно согласилась бабка и снова уставилась в экран. – Хлопец твой хоча б прийде? – после недолгого молчания буркнула она.

Ирка подпрыгнула на диване:

– Откуда ты взяла, что у меня…

– Та шо ж я слепая, чи шо! – возмутилась бабка. – Чи не бачу, як ты аж светилася вся… доки ци не прийхалы. – Она дернула головой в сторону спальни мамы и Тео. – Хоч познайом бабцю, подывлюсь, co to za jeden… – по-польски закончила она.

– Ты мне раньше не говорила, что польский знаешь, – проворчала Ирка.

– Тю, велике дило! – удивилась бабка. – На Западной Украине на том клятом польском йёнзике, навить, собаки гавкають та воробьи цвиринкають! А зараз ты можешь помовчаты – простым русским языком, яким уси люды мовчать! Дай старой усталой бабце улюбленый сериал посмотреть!

– Мне казалось, ты в последнее время разлюбила сериалы! – невинно поинтересовалась Ирка. Услышанное ею на кухне высказывание насчет «слезливой манной каши по телевизору» не шло из головы.

– Яринка, ты що? – возмущенная бабка так резко повернулась к Ирке, что старое кресло под ней аж взвыло в негодовании. – Та тю на тебя три раза з подворотом, що ты таке говоришь! Та як це можна – разлюбыты сериалы? Та чи живет на белом свете людына така пропаща та никчемна, щоб жодного сериала и не любила? – пафосно провозгласила бабка, поглядела на Ирку полным укоризны взглядом… и отвернулась к экрану полностью и окончательно. Пошла на погружение в сюжет.

Ирка поглядела на нее задумчиво. Еще совсем-совсем недавно она мечтала – вот вернется когда-нибудь мама, и вся Иркина жизнь сразу изменится! Сбылось, между прочим. Мама приехала: бабка натянула джинсы и заговорила по-польски. В доме хортицкой ведьмы поселился черт. А Танька и Богдан объявлены чем-то вроде местных хулиганов, которые ее, Ирку, плохому научат. В следующий раз конкретнее мечтать надо! Тогда не придется вести переговоры с ребятами по скайпу! Ирка вытащила из сумки свой ноутбук и направилась к дверям.

– Це ты куды? – неожиданно отрываясь от экранных страстей, поинтересовалась бабка.

– В туалет, – удивленно ответила Ирка. Интересно, а куда еще она может здесь, в доме, пойти? То есть она-то много куда на самом деле может – например, на метлу и в окно… Но бабка об этом не знает! Во всяком случае, не должна.

Бабка перевела заинтересованный взгляд на ноутбук.

– Ну як з книжками до туалета ходять, я розумию – в некоторых книжках бумага мяконькая. Но що з цим в туалете можна робыты? – она снова задумчиво посмотрела на ноутбук. – Ось це, мабуть, и зветься новейшими технологиями!

И она отвернулась. Ирка вышла из комнаты с твердым ощущением, что бабка над ней издевается!

Стараясь не скрипнуть половицей, Ирка проскользнула мимо спальни. Наконец-то мама и Тео отправились спать! Какое счастье, что уже почти ночь, и бесконечный день, наконец, закончен! С того момента, как Тео вернулся домой и разговор с мамой прервался, Ирке казалось – до вечера она не доживет! Тео смотрел на нее: и когда за столом сидели, и когда чинно, всем семейством отправились телевизор глядеть – тоже! Как будто действие разворачивалось прямо на Ирке, а не на экране! Куда бы она ни поворачивалась, натыкалась на кроткий вопросительный взгляд из-под очков. «Я тебя не тороплю, – говорил этот взгляд. – Я молчу, я терпеливо жду, я даю тебе возможность подумать».

И мама глядела – то на него, то на Ирку. На Тео – вопросительно. На Ирку – все более и более возмущенно. За вечер этот чертов черт умудрился изобразить себя несчастным и глубоко обиженным, а Ирку – обидевшей его, бедненького, злодейкой. И все это, не сказав ни единого слова!

Хотелось залезть под стол. Но Ирка просто забилась в угол, и даже бабка не трогала ее, требуя помыть посуду. Такая бездна понимания с бабкиной стороны тоже пугала. В общем, если сейчас она не увидит ребят – хотя бы в виртуале! – завоет. А единственное оставшееся свободным место в этом доме – только здесь! Ирка заперла за собой дверь туалета.

Но сперва – дело. Да и ребятам можно будет рассказать все сразу, а не поэтапно… Еще после разговора с мамой Ирка заглянула в полученный от Лады конверт. Внутри не было ничего, кроме адреса в файлообменнике.

– Продвинутые, ч-черти! – Ирка включила ноут. Сунула модем в разъем. Закачав файл и несколько раз проверив на вирусы, наконец решилась открыть.

На экране возникло лицо. Морда.

Наверное, он сразу хотел, чтоб все было ясно. Потому и явился таким, как есть. Рога, недлинные и корявые, как сучки старого дерева. Вытянутая харя, похожая одновременно на свиную и козлиную, покрытая коричневой с прозеленью шерстью, точно лежалым мхом. Когтистые лапы вольготно раскинуты по белым с розовыми прожилками, словно мраморным (а может, и впрямь мраморным?) бортам ванны. Черт восседал по грудь в джакузи, только вместо обычной воды меж бело-розовых бортов вскипала и булькала черная болотная жижа.

– Болотный! – выдохнула Ирка.

Точно услышав ее, черт на экране компьютера поклонился, прижав лапу к покрытой буро-зеленой шерстью груди.

– Поклон Ирине Симурановне! – булькающим голосом провозгласил он. – Нижайше прошу прощения, что позволил себе побеспокоить сиятельную хортицкую ведьму…

Ирка невольно хмыкнула. Под беспокойством он что имеет в виду – когда ее чертовы таксисты давили