Лишь теперь она к миджнуру начала писать посланье, И слова ее доселе причиняют нам страданье... Слезы пленницы тушили лютой горести пыланье, Сквозь разорванную розу жемчуг лил свое сиянье. 'О мой милый! Эти строки я рукой моей чертила. Стан мой сделался тростинкой, превратилась скорбь в чернила. Два несчастных наших сердца я в одно соединила И на нем, как на бумаге, эти буквы выводила. Посмотри на мир, мой витязь, что он делает со мной! Мудрецы земли недаром нарекли его тюрьмой. Сколько б солнце ни сияло, жизнь моя покрыта мглой. Как я только не погибла, разлученная с тобой! Мир и время нас с тобою оторвали друг от друга. Уж давно тебя, мой милый, я не вижу в час досуга. Острием копья пробито, сердце страждет от недуга, Постарайся же постигнуть, как скорбит твоя подруга. Жив ли ты, о мой любимый, я не ведала доселе, У меня же, мне казалось, не осталось жизни в теле. Но прославила я бога, услыхав о Тариэле, И одним мерилом стала мерить горе и веселье. Возвратил ты мне надежду тем, что сам не изнемог, Хоть израненное сердце сожжено огнем тревог... Вспоминай меня в разлуке, нелюдим и одинок. Знай, любовь к тебе, мой витязь, я лелею, как цветок. Как сумею рассказать я о былой моей печали? Удивится каждый смертный, но поверит мне едва ли. Хоть Фатьма от двух злодеев и спасла меня вначале, Но теперь для сердца снова дни тяжелые настали. Мир страданьями моими не насытился доныне. Снова он великой мукой досадил своей рабыне: В руки каджей я попала, проезжая по пустыне, — Нам судьба не пожалела даже этой благостыни! В башне я сижу высокой вдалеке от всех людей, И ведет лишь ход подземный к келье каменной моей. Днем и ночью злые стражи у моих стоят дверей. Тот, кто с каджами сразится, погибает от огней. Каджи — люди не простые, умереть от них — не диво. Если ты погибнешь в битве, прискакав нетерпеливо, Я сгорю, подобно труту, что сгорает от огнива! Будь же, витязь, крепок сердцем и живи один счастливо. О, не думай, мой любимый, что достанусь я другому! Если нет тебя со мною, я чужда всему земному. Лучше нож вонзить мне в сердце, погруженное в истому, Или броситься в ущелье, чем достаться каджу злому. Я клянусь великим солнцем, что верна тебе луна, Даже трем светилам неба не достанется она! Если в пропасть гор высоких я низринусь из окна, Помолись, чтоб крылья неба душу подняли со дна! Помолись, мой милый, богу, чтоб послал он мне спасенье! Со стихиями земными тяжко мне соединенье. Воспарив на легких крыльях, я постигну обновленье, Днем и ночью буду видеть солнца дивное горенье. Без тебя не светит солнце, ибо ты — его частица! Зодиак его любимый, ты обязан с солнцем слиться! Я в лучах тебя увижу — сердце светом озарится! Горько было жить на свете — сладко с жизнью распроститься! Душу я тебе вручила, умереть не страшно мне. Жар любви твоей сокрыла я в сердечной глубине. Лишь припомнив о разлуке, снова я горю в огне. Обо мне не плачь, любимый, в чужедальней стороне!
