За тебя, твой раб, пойду я на любого супостата! Бог тебя подобной солнцу сотворил над миром зла, Подчинил тебе он в небе все небесные тела. Оттого твоим щедротам нет ни меры, ни числа, Оттого в твоем сиянье роза снова ожила!' Поклялись они друг другу дивной клятвой крепче стали И, беседуя друг с другом, успокаиваться стали, И счастливые минуты для влюбленного настали, Жемчуга из уст открытых, словно молнии, блистали. Сели вместе, улыбнулись и в лобзании невинном Обнялись агат с агатом и слились рубин с рубином. Он сказал: 'Лишить рассудка можешь взглядом ты единым, Лишь мое больное сердце наполняешь духом львиным!' И расстался с девой витязь, и вернулся он назад. Озираясь, как безумный, шел он ночью наугад. На сияющие розы сыпал он хрустальный град, Обручил он с сердцем сердце, чтобы верным быть стократ. Говорил он: 'О светило! Поражен судьбой коварной, Я — кристалл, рубин и роза — принимаю цвет янтарный. Как три года проживу я вдалеке от светозарной? Изнывая от печали, я умру, неблагодарный!' Лег на ложе, горько плачет, слезы вытереть не может, Гнется тополем по ветру, но тоска все больше гложет. Лишь задремлет — образ милой сердце снова растревожит, Вскрикнет витязь и, проснувшись, в двадцать раз печаль умножит. Так ему знакомы стали муки пламенных сердец. Жемчуг слез сиял на розе, и ласкал ее багрец. Утром встал он, облачился, кликнул слуг и наконец На коне своем любимом устремился во дворец. И послал он царедворца к Ростевану с донесеньем: 'Царь, осмелюсь обратиться за твоим распоряженьем. Славен меч твой, все народы чтут его повиновеньем. Это должен я напомнить всем соседним поселеньям. Ныне я идти обязан на противников войною, Славной вестью о царице положить конец разбою. Я обрадую покорных, непокорных успокою, Я пришлю даров немало, лишь дела твои устрою'. И сказал ему владыка, услыхав его слова: 'Лев, от боя уклоняться недостойно званья льва. Мы обязаны с тобою охранять свои права. Поезжай, но что мне делать, коль проездишь года два?' И вошел к владыке витязь и сказал ему с поклоном: 'Государь, не думал быть я столь высоко восхваленным! Бог, быть может, озарит мне дальний путь под небосклоном, И тебя я вновь увижу неизменно благосклонным'. Обнял царь его, как сына, целовал его, вздыхая. Воспитатель и питомец — есть ли где чета такая? И покинул в день разлуки Автандил владыку края. Ростеван мягкосердечный плакал, слезы проливая. И покинул витязь город и скитался двадцать дней, Постепенно приближаясь к дальней вотчине своей. Величавый и отважный, радость мира и людей, В вечных думах о любимой пламенел он все сильней. И, когда он, странник, прибыл в пограничные владенья, Поднесли ему вельможи дорогие подношенья. Всякий, кто его увидел, расцветал от лицезренья, Но спешил в дорогу витязь и боялся промедленья. Здесь, в средине скал природных, где конца не видно кручам, Славным городом владел он, неприступным и могучим. Трое суток жил тут витязь, бил зверей в лесу дремучем, Совещался с Шермадином, верным другом наилучшим. 'Шермадин, — промолвил витязь, — повинюсь чистосердечно, Виноват я пред тобою: ты служил мне безупречно, Я ж, любовь мою скрывая, тосковал и плакал вечно. Ныне я моей любимой обнадежен бесконечно.
