– Я знаю, дорогая. Я… я хотел и раньше поговорить с тобой откровенно, но боялся доверить тебе свои чувства. Я всегда думал, что тебе нужен Дэвид или Аарон. Но теперь, зная, что ты меня любишь, и я сделаю все от меня зависящее, чтобы измениться. Это будет нелегко, но я попытаюсь. А сейчас, дорогая, нас все ждут…

– Так пускай подождут, – ответила Эмили, качая головой. – Сначала мы поговорим об Оливии.

Эдгар скованно сел рядом с ней.

– Дорогая, некоторые вещи лучше оставить…

– Нет! – Голос ее задрожал, но Эмили ринулась вперед. – Я не стану жить с тайнами, с призраками! Если ты не можешь быть честным со мной, тогда… тогда у меня нет другого выбора, как только жить одной, Эдгар!

У него вытянулось лицо.

– Эмили, ты же не хочешь сказать… если ты меня любишь, как говоришь…

– Именно потому, что люблю тебя, я больше не могу выносить эти мучения.

Его темные глаза стали черными. Он взял ее за руку.

– Что ты хочешь знать?

– Все об Оливии.

Эдгар глубоко вздохнул и отвел глаза. Долгие секунды казалось, что он ничего ей не расскажет. Но в конце концов Эдгар заговорил хриплым шепотом:

– Оливия была загадкой. Избалованная, беззаботная и жестокая, как ребенок. Она была…

Голос его замер.

– Ты любил ее?

– Да. По крайней мере я так думал. У нее определенно было очарование, она умела соблазнять. Как глупец, я думал, что все это для меня. После нашей свадьбы я с разочарованием обнаружил, что она была… не совсем целомудренной, скажем так. Но я принял это как джентльмен и ни о чем не расспрашивал. В первый год наш брак был терпимым, хотя она была упряма и своенравна, и мы часто ссорились. Потом Оливия узнала, что беременна, и это привело ее в ярость.

– Но почему? Эдгар вздохнул.

– Оливия сама была еще ребенком, она так никогда и не повзрослела. Она с гневом обрушилась на меня, говорила, что ее фигура погибла и веселая жизнь окончена. В наказание Оливия отказалась… отказалась спать со мной. Мы сильно повздорили, и именно тогда… она рассказала мне об Аароне…

Сердце Эмили сжалось от жалости к мужу.

– Дорогой, мне очень жаль. Как же она вступила в любовные отношения со своим братом?

– Я не расспрашивал о подробностях. Однако полагаю, начал эту связь Аарон, так как Оливия говорила, что у них это началось с тех пор, как ей исполнилось тринадцать лет.

Эмили содрогнулась от отвращения.

– Как ужасно! Этот человек был… ненормальным. Эдгар поцеловал ее в макушку.

– Успокойся, дорогая, этого мерзавца больше нет.

Эмили крепко сжала его руку.

– Значит, Оливия рассказала тебе о себе и Аароне. А потом?

– Потом все, что я к ней чувствовал, умерло. Я видеть ее не мог, не мог к ней прикоснуться.

– И все так и оставалось? Эдгар коротко рассмеялся:

– Нет, стало намного хуже. Еще была Мария.

– А какое она имеет ко всему этому отношение?

– Разве ты не знаешь? – Эдгар встал и отошел к окну, сжимая кулаки. – Я думал, что ты уже и сама догадалась… Мария – ее дочь.

– Что? – Эмили вскочила на ноги как громом пораженная. – Но что… как…

– Разве тебя не удивляло, почему Мария приехала жить на плантацию, почему с ней обращались как с членом семьи?

Эмили растерянно покачала головой.

Эдгар взял ее за руки и усадил рядом с собой на диван.

– Когда Оливии было четырнадцать лет, она жила с семьей в Хемпстеде и там завела роман с мексиканцем по имени Рамеро. Через год родилась Мария. Семья Оливии щедро заплатила отцу, чтобы он исчез вместе с ребенком.

– Боже мой, бедная Мария! Ты хочешь сказать, что ее отец взял плату за то, чтобы выполнять свои отцовские обязанности?

Эдгар мрачно кивнул.

– Рамеро был бесчестным человеком, поэтому и держался за Марию. Когда девочке исполнилось десять лет и для него наступили трудные времена, он снова отыскал Оливию – в Бразос-Бенде. Почти целый год я не знал, что Рамеро, работая на конюшне, продолжал встречаться с моей женой.

Эмили опустила ладонь на сжатый кулак Эдгара.