хотелось подойти к нему, но по телу пробегали волны слабости и тошноты, а ноги, казалось, приросли к земле.

Она смутно видела, как осторожно усадили обмякшего Аарона в коляску Хьюстонов.

– Маргарет, будь другом, пойди и скажи всем, чтобы расходились, – крикнул генерал.

Эмили вздрогнула, когда кто-то обнял ее за плечи. Она подняла глаза и посмотрела в полное сочувствия лицо генерала Сэма Хьюстона.

– Не тревожьтесь, дорогая моя. Эшленд выживет.

Слезы ручьем полились по ее лицу. Потом Эмили увидела, как мимо, шатаясь, прошел Эдгар. Его лицо было смертельно бледным, с одной стороны его поддерживал Дэвид, с другой – Мария.

– Позволь мне помочь, – задыхаясь, прошептала Эмили.

– Нет! – прошипел он, глядя на нее с ненавистью. Эмили в отчаянии взглянула на Дэвида. Тот ответил сочувствующим взглядом, но покачал головой.

Сэм Хьюстон снова обнял ее за плечи.

– Ну-ну, дорогая, – утешал он ее, по-отечески гладя по голове. – Эдгар скоро придет в себя. А сейчас отправляйтесь домой и скажите ему, что любите его, только его одного.

– О Боже, он умрет! – рыдала Эмили.

– Нет, милочка. Эшленд не умрет, он слишком злой. Хьюстоны попрощались и уехали с Элдерами и Аароном;

толпа быстро растаяла. Фургон де ла Пенья тронулся в сторону Бразос-Бенда, и Эмили выплакалась в объятиях доньи Элены.

– Ох, я такая нехорошая, донья Элена! Глупая и своенравная! Он сказал, чтобы я не надевала это платье. А теперь из-за моего упрямства Эдгар сильно ранен.

– Ну не надо во всем винить себя, – утешала ее донья Элена, похлопывая по спине. – Это тот, рыжий, это он нехороший. Я видела это по его глазам. Он бы набросился на вас, даже если бы вы были одеты в мешок из-под маиса.

Эмили подняла глаза на донью Элену.

– Но это моя вина! Мне не следовало танцевать с Аароном. О Боже, теперь Эдгар может умереть!

– Нет, нет, – уверяла ее донья Элена. – Сеньор Эшленд – сильный мужчина. Он будет жить и радоваться ребенку, которого вы ему родите в добром здравии. И вы должны это сделать.

– Да, – прошентала Эмили, приходя в себя от слов доньи Элены, и, словно соглашаясь с ней, ребенок толкнул ее в живот. – Я должна родить ему ребенка. И я должна сказать Эдгару, что люблю его. Да, именно так! Я должна сказать, что люблю его, пока еще не поздно. Понимаете, донья Элена? Он сходит с ума от ревности, потому что не знает, что я люблю его одного! О, дон Лоренцо, быстрее, быстрее, пока еще не поздно!

Эмили взбежала по лестнице так быстро, как только позволяло ее положение. Но когда она бросилась в спальню, то замерла, увидев сидящую у постели Эвис с открытой книгой на коленях.

– Оставьте нас!

– Но, мадам, мне приказано оставаться здесь всю ночь! – с горечью возразила Эвис.

– Убирайтесь отсюда, черное пугало!

Эвис Жеруар встала и с достоинством возразила:

– Мадам, я выполняю распоряжения!

Эмили собиралась спросить, чьи распоряжения, но тут услышала стон мужа и увидела, как его веки медленно поднялись. Эдгар невидящими глазами посмотрел на нее.

– Как ты себя чувствуешь, дорогой? Он нахмурился.

– Убирайся с глаз моих!

– Не говори так, дорогой! – умоляюще произнесла Эмили. Приподнявшись на локтях и морщась от боли, он велел Эвис:

– Выгоните ее отсюда!

Экономка попыталась уложить его обратно.

– Выгоните ее отсюда, не то я ее убью!

И Эдгар стукнул кулаком больной руки по одеялу, задохнулся от боли и упал на спину.

– Если вы дорожите его жизнью, мадам, пожалуйста, уходите, – умоляюще попросила Эвис Жеруар.

Эмили посмотрела в ее полные отчаяния глаза.

– Вы любите его, да, старая карга?

В глазах экономки вспыхнуло жестокое торжество.

Эмили молча вышла, но в коридоре внезапно остановилась: неприятный запах гари ударил в нос. Она распахнула дверь в детскую.

– О Боже, нет! – воскликнула она, выбежала и чуть не столкнулась с перепуганным Дэвидом. – Ради Бога, помоги, Дэвид! Помоги! Детская горит!