Она вытащила из футляра гриф и принялась сматывать струны с колков.

– Как это? – спросил Аспирин.

– Пришел старый мент, – объяснила Алена, – не выдержал, и…

– Он тебя ударил?!

– Да говорю же – нет. Просто, пока мы с ним дрались за скрипку, я немножко оступилась и мордой об эту железную дуру… автомат, в смысле.

– Вы дрались с ментом за скрипку, – пробормотал Аспирин.

– Там был еще один… дяденька в штатском. Он меня от мента защитил. Но тот все равно отобрал скрипку, да как шарахнет о стену. Я сперва… ну, был момент, когда я струхнула. А когда увидела, что струны целы – ну, у меня от сердца отлегло. Все в порядке.

– Дяденька в штатском?

– Потом я собрала, что осталось, сложила в футляр и пошла домой, – Алена вытерла нос тыльной стороной ладони. – Я боялась, что Мишутка будет волноваться.

Она плюхнулась на диван, обняла медведя, ласково потрепала за ушко:

– Соскучился, маленький? Я же сказала, что скоро вернусь.

– Они могли тебя забрать! Без него… И без скрипки… Запихнули бы в машину – и все!

– У тебя мания преследования, – она скупо улыбнулась, прижимая к себе мишку. – Не бойся, Леша, меня не так-то просто куда-то запихнуть… Ты меда купил?

– Меда?

– Ну я же просила тебя купить мед для Мишутки! Что он будет сегодня есть?!

В ее голосе было столько обличительной силы, что Аспирин, понурившись, побрел на кухню – шарить по полкам.

– Ребенок больше не будет заниматься в музыкальной школе.

Светлана Николаевна, учительница музыки, стояла перед Аспирином на лестничной площадке. Это было страшно невежливо с его стороны – не пускать ее в дом. А с ее стороны – вежливо вот так являться домой к полузнакомому человеку, который ясно дал понять, что не хочет тебя видеть?

– Алексей Игоревич, вы не правы. Это будущее вашего ребенка…

– Светлана Николаевна, еще одно слово – и я спущу вас с лестницы.

Она отступила. В этот момент он в самом деле похож был на человека, способного исполнить угрозу.

– Просьба в дальнейшем не беспокоить, – сказал он, закрепляя успех.

Она развернулась и бросилась по лестнице вниз, едва удерживая слезы. Аспирин остался стоять, и секунду спустя услышал вскрик этажом ниже: два женских голоса вскрикнули одновременно.

– Ой!

– Да что вы…

Он перегнулся через перила.

Ирина стояла на лестничной площадке. Топот убегающей учительницы гулко доносился снизу, из подъезда. Ирина смотрела ей вслед почти с ужасом. Они столкнулись, понял Аспирин. Хорошо еще, что порывистая Светлана Николаевна не сбила соседку с ног…

Ирина подняла глаза и увидела его.

Секунда. Холодный сквозняк подъезда.

Потом они разошлись, не сказав друг другу ни слова.

Преддверие Нового года всегда приносило нехилый дополнительный заработок. Корпоративные вечеринки начались уже в середине декабря, и Аспирин устраивал праздник попеременно чиновникам, бизнесменам, каким-то продвинутым лицеистам и опять чиновникам, и так почти без перерыва. Он уставал, как собака, зато семейный бюджет поправился и даже, пожалуй, разжирел.

Вместо погибшего инструмента Аспирин купил по объявлению другой. Эта новая скрипка превосходила покойницу по всем статьям: разница в звучании слышалась невооруженным ухом. Алена была довольна.

Приближалось католическое Рождество. Проезжая на машине мимо елочного базара, Аспирин вдруг притормозил. Вот уже много лет он не опускался до возни с елкой – Новый год проходил где угодно, только не дома. Но у самого края ограды из жердей стояла (вероятно, с рекламной целью) огроменная темно- зеленая ель. Откуда ее привезли, какой «Зеленый патруль» оплачет ее кончину – Аспирин не стал себя спрашивать. Он вышел из машины, и торговец, как водится, заломил цену – ель была его гордостью, до праздников еще оставалось время, а покупатель вовсе не выглядел бедняком. Аспирин вытащил кошелек, как барон на рабском рынке, велел связать ель веревкой и «присобачить» к багажнику.

Втаскивая елку в лифт, он проклял свой глупый порыв. Хотел уже выбираться и тащить колючую тяжесть по лестнице, но тут зеленая верхушка наконец-то вместилась в коробку и пришлась по габаритам, как родная. Вздохнув с облегчением, Аспирин нажал на «пять», и в эту самую секунду в лифт – в незагроможденное елкой пространство – впрыгнула женщина.

Аспирин успел увидеть, как спокойствие на лице Ирины сменяется паникой, а паника – решимостью. Лифт полз наверх; Ирина нервно поправила челку, две вертикальные складки на лбу сделались виднее.

– Я думала, нам надо поговорить…