– Да что мне делать в этом торговом городе?! Я с большим почтением отношусь к промышленности, но, как и все почтенное, промышленность внушает мне смертельную скуку.

– Вы не правы: Ливерпуль стоит посмотреть.

– То же самое говорил мне вчера лорд Холланд; он даже вручил мне кредитное письмо своему банкиру.

– А кому именно?

– Погодите-ка…

Я извлек письмо из кармана.

– Джеймсу Барлоу и компании.

– Улица Голубой Таверны?

– Именно так.

– Еще один довод для поездки в Ливерпуль!

– Вы полагаете, если я не совершу путешествие ради самого Ливерпуля, так сделаю это ради господ Джеймса Барлоу и компании?

– Для них вы не станете это делать: вы это сделаете ради самого себя.

– Я вас не понимаю.

– Так вот, предположите, например, что в Ашборне я дам вам сюжет для романа в шести, а то и восьми томах!

– Прежде всего вы доставили бы мне удовольствие, дорогой мой соотечественник, поскольку сюжет упомянутого вами романа наверняка представлял бы собой нечто выдающееся.

– И к тому же представьте себе, что эти шесть – восемь томов – не более чем первая часть.

– Так, понимаю… И что, вторая часть находится в Ливерпуле?

– Да.

– У господ Джеймса Барлоу и компании?

– Точно.

– В таком случае я отправлюсь в Ливерпуль.

– Тогда поехали! Я в этом и не сомневался.

Затем, повернувшись к жене, он добавил по-английски:

– Господин Дюма едет с нами в Ашборн.

Похоже, у нее возникло несколько возражений хозяйственного характера.

– Хорошо, хорошо, хорошо! – повторил пастор по-французски. – Моя жена содрогается при мысли, что ей придется угощать чем Бог послал столь известного человека, а я отвечаю ей, что мы вас накормим письмами пастора Бемрода.

– А кто это такой – пастор Бемрод?

– Вы не догадываетесь?

– Нет.

– Это герой вашего будущего романа, характер, замешанный на доброжелательности, гордыне и простодушии, нечто среднее между Стерном,.[878] и Голдсмитом[879] между «Векфильдским священником» [880] и «Сентиментальным путешествием»[881]

– Так это шедевр?

– Ей-Богу!..

– Вперед за шедевром! Я его беру.

– Правда, это шедевр в письмах.

– О, какой вопль вырвется у моего издателя!

– Почему?

– Почему? Он в этом ничего не смыслит, но тем не менее вопить будет.

– Но, в конце концов, есть же этому объяснение.

– Дело в том, что у нас существует предубеждение против романов в письмах… Говорят, они скучны.

– А, да, я понимаю: из-за «Клариссы Гарлоу» и «Новой Элоизы»…[882] Вы опрокинете эти предрассудки, опубликовав роман в занимательных письмах: вы ведь сочиняли вещи более трудные!

– Ну уж!..

– К тому же, когда вы прочтете письма, это ничуть не обяжет вас публиковать их.

– Таким образом, я сохраняю за собой мою свободную волю?