становились все более уверенными, словно его мозг и тело приспосабливались друг к другу.
В шлюзе корабля Ник нетерпеливо барабанил по контрольной панели, бормоча:
– Давай, Микка. Распечатай корабль. Позволь мне войти.
Сразу за спиной Морн и Дэвиса дверь закрылась. Панель сообщила, что воздух Амниона откачивается из шлюза и замещается атмосферой земли. Другая лампочка засвидетельствовала, что внутренние двери открылись.
Ник не мог дождаться, пока воздух очистится. Он дерзко ударил по застежкам своего шлема, сбросил его с головы, затем включил интерком и прошипел:
– Позволь мне
Морн все поняла. Связь скафандров могла до сих пор прослушиваться Станцией Возможного. А интерком был безопасен.
– Ник, – спросила Микка, как только контрольная панель зажглась зеленым цветом и внутренняя дверь открылась. – Дьявол, что происходит?
Рванув свой скафандр так, что он разошелся, Ник влетел на корабль.
– Дерьмо, откуда мне знать? – ответил он; но он был слишком далеко от интеркома, чтобы его услышали. Когда он стянул с себя тяжелый скафандр, он включил ближайший интерком.
– Не задавай глупых вопросов. Ты слышала все, что и я. Эти сукины дети! Если они задержат нас здесь достаточно долго, у них будет время проверить мою кровь. Они узнают, что я жульничал.
Приготовь самоуничтожение. Начни с двигателей. Ослабь заряд в какой-нибудь из пушек. И отключи связь. Не позволяй, чтобы Станция что-либо знала, разве только я буду говорить с ней.
Мы идем.
Оставив Морн и закрыв внутренние двери, он поспешил на мостик.
Она быстро стянула с лица дыхательную маску; бросила ее и тяжелый скафандр рядом со скафандром Ника. Затем набрала комбинацию, открывающую двери, и поспешила за ним.
Но она остановилась, когда сообразила, что Дэвис не следует за ней.
Он сидел согнувшись, прислонившись спиной к двери, и его колени упирались в грудь. Голова лежала на коленях.
В такой позе он настолько не походил на Ангуса, что Морн едва не расплакалась. Ему очень не хватало жестокого и маниакального инстинкта выживания, который был у его отца.
Она вернулась к нему. После того, как она назвала его имя, у нее перехватило дыхание, и она не могла продолжать.
– Я этого не понимаю. – Поза Дэвиса и его маска приглушали голос. – Я ничего не могу вспомнить. Он собирается сделать со мной нечто ужасное.
В скорби и отчаянии Морн крикнула:
– Вероятно, это правда. Он нехороший человек. Но мы не должны бояться его. У нас нет другого выбора. Он может оставить нас здесь – оставить нас Амниону. Тогда мы потеряем все. Мы перестанем быть людьми. Нас накачают мутагенами, и мы станем похожими на них. Если нам повезет, мы даже не заметим, как присоединились к расе, которая хочет избавиться от всего человеческого.
Дэвис, послушай меня! Насколько мне известно, ты вторая по значимости ценность в галактике. Ты мой
Она знала, как достучаться до него; знала, какими мотивациями достичь его воли. Они были до сих пор одним и тем же; у него не было времени измениться. В ее силах было убедить его. Эту силу давал ей шизо- имплантат.
Дэвис медленно поднял голову. Выражение его глаз напомнило ей о чем-то, что она когда-то проклинала и боялась.
– Если он попытается причинить тебе вред, – сказал Дэвис, – я оторву ему руки.
Она издала вздох облегчения и ужаса.
– Это не сработает. Ты его не волнуешь, поэтому он не будет стараться причинить боль мне. Он скорее всего причинит боль тебе, чтобы таким образом помучить меня.
Несмотря на свой вид, он продолжал говорить, словно ребенок, хныкающий и растерявшийся.
– Что я ему сделал? Я хотел сказать, что ты ему сделала, когда я был тобой?
Морн как можно тверже повторила свое обещание.
– Я расскажу тебе. Я все тебе расскажу. А ты должен будешь все запомнить, когда у нас будет такая возможность. Но не сейчас. Нам нужно идти на мостик. Если мы собираемся защищаться, нам нужно знать, что произошло. Ты сможешь сделать это?
Всего на мгновение несмотря на мрачное лицо и испуганный взгляд Дэвиса, Морн уловила промелькнувшие в чертах сына черты своего отца; человека, по имени которого он был назван.
– Смогу
Видение исчезло. Он выглядел копией Ангуса Фермопила, когда отбросил маску и поднялся на ноги.
Ее сердце сжималось от любви и отвращения, когда она вела его по коридорам.
На мостике было людно. Вахта Микки была до сих пор на местах, кроме того, Вектор Шахид занимал свое