– Увы, ты просто не можешь всего понять.
– Я очень хорошо тебя понимаю. Ты воображаешь себя сверхчеловеком: это же так удобно, считать себя пупом Земли, а всех остальных ублюдками. Но, повторяю: для Земли подобные рассуждения тоже не новость, навалом там таких «философов». Они, правда, в основном объявляли «избранными» собственную нацию или идеологию, а второсортными другие народы, расы, или образ жизни, но это практически одно и тоже. Их было много всегда. Подобные типы сперва создавали религии, призывавшие убивать «неверных» или ходить в крестовые походы, потом партии, расправлявшиеся с инакомыслящими согражданами или с «неполноценными» народами. Да, ты же сам и прикладывал к этому руки, о чём я говорю?! Хочешь, я скажу мнение о тебе? Никакой ты, в задницу, не сверхчеловек, чёрт тебя побери! Ну, живёшь неограниченно долго, да генетических дефектов у тебя вроде бы нет. Так если у человека Земли перестроить пару генов, и он будет жить сколь угодно долго.
Теперь пришла очередь Инглемаза насмешливо посмотреть на Лиса:
– Ну и что ж ты не принёс сие великое благо всем людям своего мира? Для себя заимел, а другим, которых ты, как заявляешь, считаешь братьями, равными тебе во всём, что ж не подарил жизни бесконечной? Значит, ты думаешь, что ты чем-то лучше, праведник? Что же ты не облагодетельствовал соплеменников техническими достижениями, а? Значит, себя ты ставишь выше других представителей собственного вида!
Лис задумался – на подобные обвинения всегда трудно отвечать, да и мало чего можно в данном случае возразить. Да, он нашёл «вкусный пирог» и не поделился им с остальными. Но правильно ли, в принципе, устраивать делёж, когда ты знаешь, например, что как только крикнешь: «Эй, я тут такое нашёл!», это вызовет давку и гибель многих, желающих получить то же самое? А кто-то, кто посильнее, безусловно, постарается захватить всё себе, чтобы потом на этом зарабатывать, эксплуатируя других, так же, как и раньше, если не хуже.
С другой стороны история той же Земли давала множество примеров, когда отдельные представители отсталых народов вполне благополучно усваивали элементы более высокой культуры, но это не говорило о том, что весь конкретный народ в целом уже готов взять и «перепрыгнуть из феодализма в социализм», как любили писать, например, в Советском Союзе. Значит, не стоит и пытаться заставлять народ в целом «прыгать» куда-то!
– Ты передёргиваешь, – сказал Лис. – Не думаю, что ты настолько примитивен, чтобы искренне упрекать меня за то, что я не рассказал на Земле о найденном во Дворце Терпа. Наверное, реши я это сделать, ты бы первый постарался меня убить. Ты же знаешь и понимаешь ситуацию на Земле не хуже меня. Я не собираюсь перед тобой или перед кем-то оправдываться, скажу одно: я уверен, что, выплеснув такую информацию на земное, да и любое иное общество, обязательно создашь ещё большие проблемы. Всем людям на современном уровне развития технологий нельзя дарить бессмертие, ведь где и как взять столько еды, если бессмертных будет становиться в среднем даже на один-два процента в год больше? Ни один земной политик не даст сделать всех людей бессмертными. Меня бы сто раз ликвидировали, вернись я и начни орать о своих находках. В общем же я рассматривал ситуацию так: мне повезло, я нашёл клад, но это не значит, что я должен взять и начать раздавать золото направо и налево всем вокзальным бомжам, которые его пропьют и передерутся.
– Ага, ты всё-таки оправдываешься! Вот я и говорю, что ты сам считаешь себя избранным, – подвёл итог Инглемаз. – Тогда нечего читать нотации мне.
– Разве я тебе нотации читал?! Знаешь, есть поговорка: горбатого могила исправит. Это в данном вопросе применимо как раз к тебе!
Его оппонент только недобро ухмыльнулся.
– Ладно, – Лис встал, – рассказать мне про аборигенов ты ничего не можешь. Тогда будем добывать информацию на месте. Пошли!
Лис двинулся по тропе, всё дальше уводившей в чащу. Инглемаз плёлся следом. Естественно, двигаться со скорость, которую даже в такой местности поддерживали люди на верховых животных, они не могли. Кое-где, когда позволяли заросли вокруг тропы, всадники переходили на лёгкую рысь, и Лис понимал, что расстояние между ним и отрядом постепенно увеличивалось. Это вызывало у него всё большую тревогу за судьбу друзей, но Лис успокаивал себя, что даже если племя, захватившее в плен Монру и Терпа, является каннибалами, явно необычная внешность не будет способствовать немедленному использованию их в качестве провианта. Да и вряд ли здесь существуют серьёзные проблемы с питанием, особенно, при растущих в лесу дедае.
Однако, осматриваясь, Лис заметил, что живности попадалось на удивление мало, хотя, вполне возможно, движение крупного отряда просто распугало её. Если считать лес населённым достаточно густо, это могло свидетельствовать, что люди заставили большинство обитателей животного мира опасаться себя. В какой-то степени такое предположение подтвердилось километров через пять. К ветке мощного дуба было подвешено странное тело, и Лис впервые увидел коброкентавра.
Существо очень походило на мифологический прототип, не считая того, что вместо человеческой головы кентавр имел голову схожую по виду с головой змеи на одном из альбомов группы «White Snake», когда-то виденного Лисом. Средний по размерам человеческий торс и четвероногое туловище, напоминавшее туловище крупного осла, покрывала тёмно-зелёная змеиная кожа. К ветке коброкентавра подвесили за связанные попарно ноги. Сильные мускулистые руки свешивались, немного не доставая до земли, а кисти напоминали кошачьи лапы с острыми выпускными когтями. Они представляли страшное оружие, но как орган труда вряд ли могли хорошо служить владельцу. Из раскрытого змеиного рта вывешивался длинный, раздвоенный язык. Лис заглянул в пасть и обратил внимание, что ядовитый зуб, имевшийся, по словам Инглемаза, на нёбе, вырезан. Мёртвые глаза смотрели в пространство со злобой, которая, казалось, не покинула их вместе с жизнью, уцепившись на бренную оболочку. В целом существо производило очень страшное впечатление: такое ночью увидеть – долго не уснёшь.
– Твоё произведение? – спросил Лис своего подконвойного, кивнув на коброкентавра. – Они разумные?
– Я бы сказал: ограниченно разумные. Живут и охотятся поодиночке, в брачные периоды сходятся с самкой, откладывают яйцо, а после того, как вылупится и подрастёт детёныш, расходятся. Во всяком случае, так я планировал. Нравится?
Лис хотел уже высказаться по поводу сего творения, но вспомнил, объективности ради признавая, что и Терпом были выведены твари ничем не лучше. Уровень развития молекулярной биологии и генной инженерии Творцов позволял творить не только чудеса, но и ужасы. Может быть, цивилизация, достигшая таких высот естественным путём и сохранившая какие-то общественные институты, могла бы как-то контролировать работы в этой области, но Творцы, распавшиеся на отдельных индивидуумов, обладавших зачастую возможностями, кои не снились человечеству Земли в целом, могли реализовывать самые гнусные фантазии. Впрочем, Лис не слишком надеялся, что попади сейчас подобные знания на Землю, человечество распорядилось бы ими с большей ответственностью. Возможно, там начались совершенно дикие вещи, и поэтому он ничего не ответил Инглемазу.
Вообще, особенно после хоть и поверхностного, но всё же достаточно объёмного знакомства с нынешней ситуацией на собственной Родине и в целом на Земле, Лису всё больше начинало казаться, что коллективный разум тоже далеко не всегда находит идеальные решения. К чему привела вся эта демократия, исповедующая, казалось бы, коллегиальность в создании законов и выработке решений? В мире не стало лучше, в России не стало лучше, наоборот, процветают кучи партий, кланов, можно сказать, минисообществ, на деле воюющих друг с другом за право управлять. Они яростно соперничают между собой, но и внутри каждого всегда идёт более или менее сильное брожение, поскольку любой коллектив, особенно замкнутого типа, уже содержит в себе запал взрывного устройства в виде противоречия личных интересов и амбиций отдельных его членов и коллегиальных целей, стоящих перед сообществом. А движет всем жадность и желание попрать другого, а народ – серая масса – рассматривается как большой ограниченно разумный инструмент для решения своих проблем.
Чем же это, по большому счёту, лучше, концепции Инглемаза? Может быть, на самом деле эффективнее, если миром правит всего одна личность? Конечно, тут есть один чрезвычайно тонкий момент: хочется почему-то, чтобы личность эта не была сволочью. Хотя, опять же, и такое определение весьма относительно, ведь сам Инглемаз, например, сволочью себя не считает. Эх, нет в жизни счастья, одним
