Сварога, то, как ни крути, он – личность незаурядная.

Совершенно случайно Лис скользнул глазами по тому высокому жилистому конвоиру, с которым уже разговаривал раньше. Шаровик именно в этот момент как-то странно смотрел на Инглемаза. Взгляд был оценивающим и немного насмешливым – или это только казалось?

Лис снова посадили на цепь, но наручники сняли и не стали отбирать комбинензон и тапочки.

Оставшись один, Лис машинально растёр запястья и присел на диван. Он снова, в который раз, задумался, пытаясь найти оптимальный вариант действий в складывающейся ситуации. Ясно, что Инглемаз долго не задержится и отправится проверять наличие Ключа в указанном месте. По раскладу времени, нынешний хозяин резиденции должен уехать самое позднее в пределах получаса, а до момента, когда он поймёт, что никакого Ключа и в помине нет, пройдёт ещё не менее, если не более, часа. Нужно дать Инглемазу время отъехать подальше, чтобы при получении сообщения о попытке Лиса прорваться к Центру, хозяин не мог вернуться слишком быстро. Значит, примерно через час можно начинать действовать.

Самым сильным желанием в последние часы у Лиса было желание просто перегрызть глотки врагам и вернуться с Монрой (и конечно Терпом) в знакомый и близкий мир Граней. Там шумят наполненные приятной прохладой леса, текут то широкие, тёплые и плавно-величавые, то быстрые, сбивающие с ног леденящей прохладой струй реки, там можно жить, охотиться, отбиваться от врагов, которых можно просто – «просто»! – перехитрить, перестрелять обычными стрелами, в конце концов, и ускользнуть, убежать, укрыться, и далее снова просто жить, жить, жить… Однако, тут же приходила, и не в первый раз, мысль, что чем-то такая жизнь уже не устраивает его. Воистину, новые знания лишают покоя и привычного уклада жизни!

Лис встал и начал ходить взад-вперёд по камере. Затем, сообразив, что явно повторяет действия подавленного обстоятельствами Терпа, которого сам наблюдал через стекло из коридора, снова уселся на диван и закинул ногу на ногу.

Пока всё складывается так, что Лис вполне может исполнить план Сварога. Тогда… А что, собственно, тогда? Тогда, при удачном раскладе, Лис остаётся один на один со Сварогом и должен будет целиком положиться уже на его слово. Но Лис даже до конца не понимал, кто такой Сварог.

Была, правда, ещё одна возможность… У Лиса даже перехватило дух от этого. Действительно, в альтернативе он сам вполне мог стать на место Инглемаза и сделать то, что тому пока не удалось – завладеть таинственным Центром.

Лис постарался прогнать эту мысль. Нет, трудно справится с совершенно незнакомым оборудованием, просто не успеть разобраться с тем, что пока даже не представляешь. Хотя в своё время он и научился пользоваться необходимыми для выживания системами во Дворце Терпа, но там ситуация была иная: не лимитировало время.

Но дело даже не столько в этом, сколько в том, что поступи Лис также как Инглемаз, он невольно поставит себя, по крайней мере, в собственных глазах, на одну полку с этим мерзавцем. Хотя, может быть, Инглемаз и прав: в подобных ситуациях по крупному выигрывают, если вообще выигрывают, такие, как он.

Но Лису не хотелось оказываться в состоянии войны со Сварогом – такое совсем не нужно. Ему с самого начала, в принципе, не нужна была никакая конфронтация ни с кем: ни с Ингваром Яновичем, или Инглемазом, ни с Творцами, как таковыми, ни, тем более, со Сварогом. По собственной воле Лис не хотел воевать. За последний, совсем короткий отрезок времени, он устал действовать на пределе сил: шаровики, предатели-гномы, Инглемаз, теперь ещё, возможно, Сварог. Лису казалось, что сил больше не хватит, и хотя, до поры до времени, он успешно выходил из всех переделок, состояние неослабного сверхнапряжения крайне надоело.

На планете Граней до появления шаровиков Лис рисковал жизнью множество раз. Но противники, имевшиеся там, априори не подавляли техническими возможностями. Наоборот, у Лиса имелось преимущество, которым он, правда, почти не пользовался, но которое придавало подсознательную уверенность и часто служило спасительной гарантией выживания.

Сейчас всё было иначе, и Лис хотел бы договориться. Более того: он не понимал, почему это, в принципе, не представлялось возможным, так как «жизненного пространства» должно хватать на всех. Сам он не желал встревать в проблемы, стоявшие перед Инглемазом или Сварогом. Ну и наплевать, занимайтесь своими делами. Вам нужна Земля, нужна вселенная Земли? Занимайтесь ей! Вы же до недавнего времени не лезли в искусственные вселенные Творцов, ну и не лезьте дальше! Я не доставлю вам никаких хлопот, я уйду на планету Граней, где хозяин, судя по всему, возражать не будет, или в мир Монры, в освободившиеся миры Нимрата, Эльота и кого ещё там – и мне этого хватит на тысячу лет! А вы на Земле хоть удавитесь, хоть подавитесь этой властью! Я не попытаюсь урвать у вас ни грамма её!

После того, как он до тошноты нанюхался выхлопных газов в родном когда-то городе, Лису даже стало иногда казаться, что теперь безразлично, будут ли на Земле хозяйничать шаровики или кто-то ещё. В довершение всего, за два дня он столько насмотрелся на множество сытых наглых рожь, хозяйски выпрыгивающих из роскошных иностранных авто на грязные тротуары, где рядом снуют плохо одетые, озабоченные насущным куском хлеба люди, что порой брала злость, граничившая с безразличием. Вы сами всё создали – без меня! Сами и расхлёбывайте!

На столике перед Лисом появился поднос с напитками в графинах и бутылках. Инглемаз, утончённый садист, издевался, предлагая подобный выбор. А, возможно, он и не собирается его обманывать? Но Лис практически не допускал такого.

Он выбрал коньяк и, плеснув изрядную порцию, выпил залпом. Как ему надоело это дикое напряжение и какое-то подспудное ощущение ответственности за судьбу мира. Неужели без него никак не могут обойтись?

Лис отвалился на спину и зажмурил глаза. Интересно, сколько на свете правд, даже в голове одного человека? Он ведь не думает так на самом деле, он не успокоится, пока не узнает, кто есть кто, и что грозит Земле. Он, как бы то ни было, не желает для Земли пути Инглемаза, с шаровиками ли, без таковых ли, да и подход Сварога ему тоже не всегда понятен и не всегда нравится.

Неожиданно Лис хихикнул. «Собрался всё-таки побыть богом?» – спросил он сам себя.

Спокойнее, Лис, спокойнее, остынь! Сварог тысячи лет пытался – и, судя по всему, запутался и превратился в созерцателя, следящего лишь за тем, чтобы «молоко не убежало». Инглемазу, похоже, хочется чего-то среднего между фашизмом, коммунизмом и религиозной монархией. Есть собственные предложения?

Он вспомнил слова из любимой некогда книги: «…для того, чтобы управлять, нужно, как-никак, иметь точный план на некоторый, хоть сколько-нибудь приличный срок… ну, лет, скажем, в тысячу…». А плана-то никакого нет!

Лис начал дремать и не заметил, как погрузился в сон. После всего пережитого, несмотря на напряжение, а, возможно, как раз из-за него, организм сам решил, что делать дальше: продолжать пустые размышления или же освежиться в глубоком здоровом сне. Каков бы он ни был, этот организм, ему всегда виднее. Он всегда является основой, на которую некто или нечто накладывает всё остальное: мысли, поступки, дела, оживляя всё взрывчатым веществом души…

Судя по всему, задремал Лис от силы минут на двадцать. Он наверняка проспал бы дольше, поскольку дал себе установку на час отдыха перед началом решительных действий, но что-то заставило его проснуться. Он не понимал, в чём дело, но это явно сработали не внутренние «биологические» часы.

В комнате, а, точнее, в тюремной камере, ничего не изменилось. Но, тем не менее, нечто, какая-то составляющая часть меняющегося окружающего, подсказала: далее оставаться отключённым от реальности опасно.

Это не было шуршание, стук, какой-то иной звук или просто движение воздуха. Ощущение опасности, неуловимая эманация, распространяемая надвигающейся угрозой, воспринималась лишь особо чуткими натурами, наделёнными даром регистрировать не фиксируемое ничем «нечто». Именно такие предчувствия, прорывающиеся сквозь пелену сна, не раз будили Лиса за минуту-другую до приближения врага, когда он отдыхал, свернувшись на одеяле под деревом в лесу или в пещере в горах. В таких случаях Лис просыпался мгновенно.

Он сел и прислушался. Всё по-прежнему: так же струился с потолка ровный яркий свет, так же висела,