Она смотрела в сторону.
– Ты ненавидела меня, но ты – разумная женщина, которая всегда поступает логично, поэтому ты забыла и думать обо мне и начала строить свое будущее без меня.
Она несколько раз тщетно пыталась заговорить и наконец с трудом выговорила:
– Это не совсем так. Я потратила зря много времени, думая о том, как… как…
– О чем же?
– Как бы я хотела вырвать у тебя печень и скормить ее кошкам.
– Это больше похоже на правду. Я так надеялся, что ты сможешь это произнести.
Она слегка приоткрыла рот и покачала головой, словно недоумевая.
– Когда ты приехала в замок Осберна и увидела меня сражающимся с ним, о чем ты подумала?
– Я подумала, что ты понял ошибочность твоего…
– Я тебе не верю!
Эта резкость не могла не шокировать такую сдержанную и искушенную в дипломатии женщину, как Элисон, но она продолжала, тщательно выговаривая каждое слово:
– Мне хотелось выразить свою радость не совсем пристойным образом.
Он с облегчением усмехнулся и поддразнил ее:
– Непристойным образом, вот как?
– Мне хотелось прыгать и громко кричать.
Это было очень важное признание. Но Дэвиду его было мало.
– И все это потому, что ты была рада видеть меня. Стала бы ты так радоваться, если бы Филиппу защитил кто-нибудь другой?
Кончики ее пальцев щекотали ему ладонь, губы улыбались, взгляд стал рассеянным.
– Нет. Я знала, что этим рыцарем будешь ты.
Ее слишком быстрый ответ подействовал на нее саму отрезвляюще.
– Я хочу сказать, я наняла тебя, чтобы ты защитил меня, и я ожидала, что ты исполнишь свой долг.
– И ты была в восторге, когда я это сделал.
– Да, я была довольна.
Он укоризненно вздохнул.
– Я была очень рада.
Он еще не успел выразить свои сомнения, как она постаралась высказаться точнее.
– Я была… горда. Я была… в восторге.
– Почему?
– Потому что ты…
Ей не хотелось говорить это. Он видел, как она боролась со своей гордостью.
Но мужества ей было не занимать, и она наконец призналась:
– Потому что ты – мой единственный герой.
Дрожь пробежала у него по спине при этом вынужденном признании. Наконец-то они добрались до сути. Ему хотелось кричать, танцевать, заставить Луи брать препятствия и любить Элисон сейчас же, прямо на траве. Но он удовольствовался лишь тем, чего она желала. Он произнес простую, понятную ей фразу:
– Значит, ты действительно любишь меня.
На ее лице промелькнули выражения страха, недоумения, удивления, а потом и счастья. Это понравилось ему больше всего.
– Откуда ты знал? – тихо спросила она. – Ведь я сама не догадывалась. И почему ты решил сказать мне об этом?
– Я подумал, что раз уж мне пришлось объяснить тебе, что у тебя будет ребенок, почему бы не сказать тебе, что ты любишь меня.
