Элисон зажмурилась. Уж не бредит ли она наяву? Очень похоже. Открыв глаза, Элисон обнаружила, что Дэвид исчез. Она бросилась за ним, но снизу уже раздавался его голос. Он просил короля отпустить Филиппу сегодня же.

У нее тоже были свои обязанности, напомнила она себе. Ей нужно было распорядиться о повозке для Филиппы, а не бегать за своим мужем, чтобы вести с ним бесконечные разговоры.

Когда она думала о том, как останется с ним наедине и как они примутся говорить о своих взаимоотношениях, ей представлялось его полунежное-полусердитое выражение лица, и она недоумевала, что оно могло означать.

Ей не хотелось возвращаться в спальню Филиппы, и она знала, почему. Казалось, слишком много света проникало в эту темную комнату, но этот свет излучало не солнце, а счастье. Оно согревало каменные стены, гобелены, потолочные брусья и деревянный пол. Она боялась взглянуть на Гая и Филиппу, чтобы их восторг не ослепил ее.

Подозвав служанок, Элисон приказала им готовиться к отъезду. В это время вернулся Дэвид.

– Мы сейчас же уезжаем, – объявил он.

– Мы? Кто это мы? – спросила удивленная Элисон.

– Гай, леди Филиппа, ты и я. – Дэвид взял ее за руку. – И Луи.

– Мы с тобой не можем уехать.

Он потянул ее к двери. Она упиралась.

– Но мы должны оставаться при короле.

– Он приказал нам ехать.

– Благодаря твоим проискам!

Дэвид пожал плечами.

– Разумеется. Я сказал ему, что леди Филиппе по дороге в Джордж Кросс нужен солидный эскорт, потому что я подал пример мелкому дворянству жениться на богатых вдовах.

Спускавшийся по лестнице Гай засмеялся.

Дэвид был явно горд собой.

– Ему чуть дурно не стало при мысли, что от него ускользнет еще одна богатая наследница.

– Вы опасный человек, – сказала Филиппа с восхищением.

– Как ты можешь одобрять такое поведение? – возмутилась Элисон.

Повозка была готова, лошади оседланы, Ганнвейт и Айво терпеливо ожидали отъезда.

– Надо пользоваться случаем оказать королю почести, чтобы заручиться его милостями.

– По королевской милости я получила в мужья Осберна. Больше я такой милости не хочу.

Вспышка Филиппы ошеломила Элисон. Дэвид тем временем усадил ее на лошадь.

– Мы отправляемся на север, в Джордж Кросс, а потом леди Элисон и я поедем дальше в Рэдклифф.

– Вот как? – сказала Элисон. – А я хотела остаться в Джордж Кроссе, чтобы ухаживать за малышкой.

– В самом деле?

На самом деле она не хотела этого. Ее вышколенные служанки окажут Филиппе достойный прием. Но Элисон боялась остаться наедине с Дэвидом.

– Пусть будет так, как ты хочешь, – сказал он, но лицо у него вытянулось. – Как и Филиппа, я хочу убедиться, что моя дочь здорова и благополучна.

– А разве с Берт что-то не так? – осведомилась Элисон.

– Нет, но, прощаясь с ней, я предупредил ее, что мы, может быть, видимся в последний раз, поскольку я не надеялся вернуться живым. – Он задумчиво улыбнулся. – Я хочу ее успокоить.

Он действительно мог погибнуть. Элисон стало дурно, когда она подумала, как был близок к цели клинок Осберна. При мысли о Бертраде у нее заболело сердце.

Она могла бы остаться в Джордж Кроссе без Дэвида. Но она даже не упомянула об этом, потому что желала доставить Гаю и Филиппе возможность побыть вдвоем.

«И что только сталось с прежней Элисон, – удивленно подумала она. – Ведь та никогда бы не одобрила любовь вдовствующей герцогини и простого рыцаря».

Эту прежнюю леди Элисон убил Осберн. Из всех мужчин, которых она когда-либо встречала, он один отвечал ее требованиям как идеальный супруг. У него было все: богатство, знатное происхождение и чувство долга, но его злодейства причинили мучения Филиппе и Хейзел и привели его к собственной гибели.

От руки Дэвида. Элисон посмотрела на своего мужа. Теперь, когда она рискнула для другого человека собственной жизнью, она понимала его сомнения. Она приставила меч к горлу короля и угрожала ему, и все это время колени у нее тряслись, зубы стучали. Одного его возгласа было достаточно, чтобы ей пришел конец, и она понимала, что все равно не могла бы убить его, даже ради спасения Филиппы.

Она никогда не могла убить. Она была бестолковая трусиха. Но Дэвид убил Осберна, хотя и знал, что если не погибнет от руки герцога, то может стать жертвой мести со стороны короля.