женщины. Его любви.
Мэриан свернулась клубочком, совсем как ребенок, и Гриффит провел руками по стройному телу, нежно, ласково, пытаясь прикосновением внушить ей уверенность в себе. И услышал из-под одеял, которыми она накрылась с головой:
– Но я совсем не знаю тебя.
– Знаешь, – хмыкнул Гриффит, – причем лучше, чем какая-либо иная женщина, во всяком случае, за последние два года.
– Только дурак думает, что можно доверять тому, с кем провел ночь.
Гриффит прижал ее к себе.
– Тогда можешь считать меня дураком.
– Я – последний глупец! – Рев Гриффита, в котором едва можно было разобрать валлийские слова, отдался эхом в каменной башне. – Несчастный, безмозглый осел!
Арт втащил его обратно в комнату графини.
– Святой Давид, спаси нас! Господи, зачем же оповещать об этом весь мир!
Дверь, которую с силой захлопнул Гриффит, затряслась на петлях.
– Куда она могла скрыться? Да еще с ребенком!
– Уместнее спросить, почему она это сделала.
Арт обвинял Гриффита вопросами, оскорбительным тоном, и тот в отчаянии приблизил лицо к старику.
– Потому что мы сделали то, к чему ты нас подталкивал.
– И ты обошелся с ней так жестоко, что она была вынуждена бежать?! – вспыхнул от гнева Арт.
– О, Артур! – Гриффит в отчаянии сжал кулаки. – О, Артур, не понимаю, почему ты так и подбиваешь меня свернуть тебе шею! Я обращался с ней лучше, чем она того заслуживала. И, кроме того, она еще долго не забудет меня. По правде говоря… – он вновь начал метаться по комнате, – она никогда не забудет меня.
– Какое самомнение! – вскричал Арт.
– Вовсе нет, – вкрадчиво заверил Гриффит. – Ты сам говорил, что женщина всю жизнь помнит первого любовника.
– Да, я говорил, но… – Арт осекся. – Что ты имеешь в виду?
Гриффит подошел к слуге, схватил его за края накидки и приподнял в воздух.
– Я имею в виду, что стоит волноваться не столько о том, кто отец Лайонела, сколько о том, кто его мать.
Губы Арта беззвучно шевелились. Наконец он издал долгий, тихий свист.
– Так вот как обстоят дела?
– Вот именно.
Арт рывком освободился от хватки Гриффита.
– Но необходимо быть вдвойне осторожным с девственницей. Ты так и поступил?
Гриффит, горько рассмеявшись, перегнулся через подоконник и выглянул наружу.
– О да, я был более чем осторожным. Правда, по совершенно другим причинам, но более чем…
Арт открыл сундук и начал швырять на пол одежду Мэриан.
– Где начнем поиски? Куда поедем?
– Не знаю. Взгляни! – Гриффит поднял платье. – Она оставила все. Смотри! – Он показал на камин. – Даже шпагу.
Арт вытащил клинок из груды дров, вытер тряпкой и прислонился к каменной облицовке.
– Она еще может вернуться за ней.
Гриффит подошел к лестнице, ведущей на чердак, и потряс ее, окликнув по- английски:
– Сесили, немедленно спускайся! Поторопись!
В проеме мгновенно появилась белокурая головка девушки. По-видимому, она подслушивала разговор, но Гриффит с мрачным удовлетворением подумал, что она не поняла ни слова, поскольку тот велся на сложном и непонятном валлийском языке. Дождавшись, пока камеристка поспешно спустилась, он показал ей на стул напротив своего.
– Милорд?
– Когда уехала твоя госпожа?
– А разве она уехала? – спросила девушка, недоуменно моргнув.
– Да, шлюха, и ты прекрасно это знаешь! – рявкнул по-валлийски Арт.
Сесили взглянула на него, но слуга, не поднимая глаз, принялся запихивать одежду в седельные сумки.
– Должно быть, среди ночи я слышала что-то, – призналась она. Руки Гриффита так и чесались дать ей затрещину. Он терпеть не мог таких вот маленьких дурочек, особенно тех, которые врали не моргнув глазом, когда правда была жизненно необходима.
– Почему ты не остановила ее?
Сесили широко раскрыла глаза.
– Мне показалось, я вижу сон. Миледи никогда не оставляла меня раньше.
– Разве? – процедил Гриффит. – Никогда?
Девушка отвела взгляд.
– Только однажды. И потому что миледи Элизабет пришлось отправиться в изгнание, а леди Мэриан не позволила мне ехать с ними.
– Почему?
– Хотела, чтобы я нашла мужа при дворе.
– Нет, – пояснил Гриффит, изо всех сил сдерживаясь, – я спрашиваю, почему леди Элизабет пришлось отправиться в изгнание?
– Потому что ходили слухи, будто она собирается выйти замуж за короля Ричарда.
Арт перестал возиться с вещами.
– И когда же это было? – продолжал допрашивать Гриффит.
– Два года назад. То есть… – Сесили покраснела, – как раз в то время, когда леди Мэриан родила Лайонела.
Арт снова занялся сборами.
Гриффит, внезапно осознав важность сказанного, вытер вспотевший лоб.
– Значит, ночью ты слышала, как уходила леди Мэриан?
– Ничего я не слышала. Ничего.
– Слышала, и даже слишком много, – снова заметил Арт по-валлийски.
Сесили в бешенстве обернулась к Арту:
– Не знаю, что ты говоришь обо мне, но это неправда. Понятия не имею, куда отправилась леди Мэриан, когда и почему. Но готова побиться об заклад… – девушка негодующе выпрямилась и обожгла Гриффита разъяренным взглядом, – что кое-кто знает.
Арт поскреб седую щетину на подбородке и признал, на этот раз по- английски:
– Это вполне может быть правдой.
Ободренная этим замечанием, она повернулась к Гриффиту:
– И если вы снова уничтожили репутацию леди Мэриан, Уэнтхейвен убьет вас обоих. Еще один ребенок разрушит его планы, связанные с ней.
Валлийские фразы Арта звучали как стихи, но смысл оказался язвительной прозой.
– Лучше побеспокойся о себе, мисс. Клянусь, скоро у тебя живот на нос полезет! – Гриффит хорошенько рассмотрел талию Сесили и перевел взгляд на Арта. Тот уверенно кивнул: – Уж поверь, я хорошо разбираюсь в таких делах. Через две недели все узнают!
Сесили покраснела под пристальным взором, и рука предательским жестом метнулась к животу.
– Значит, не знаешь, когда она сбежала? – протянул Гриффит. – Ну а куда?
Окончательно расстроившись, Сесили мрачно ответила:
– О, возможно, скрывается где- нибудь в поместье. Она никуда не денется, если не считает, конечно, что Лайонелу грозит опасность.
– А если посчитает, что Лайонелу все-таки грозит опасность?
– Тогда умчится хоть на край света, если, конечно, сможет туда добраться. Скорее всего вернется к леди Элизабет, – пробормотала Сесили.
Гриффит показал большим пальцем на дверь:
– Иди позавтракай и помни: никому ни слова об исчезновении Мэриан.
– Сколько времени пройдет, прежде чем узнает весь замок? – спросил Арт.
– Немного.
– Думаешь, Мэриан все еще в усадьбе?
– Вряд ли.
– Значит, отправилась к леди Элизабет?
Гриффит медленно покачал головой. Арт понизил голос, опасаясь, что соглядатаи смогут понять даже валлийский язык.
– Мать ребенка – Элизабет, верно ведь?
– По крайней мере я так подозреваю. – Гриффит начал взбираться по лестнице. – Посмотрим, оставила ли Мэриан какие-нибудь следы.
Сэр Адриан Харботтл сидел в бараке наемников, улыбаясь впервые с тех пор, как встретил Мэриан в лесу. Первая улыбка с той минуты, как Гриффит вывернул его правую руку так, что кость выскользнула из сустава, оставив его беспомощным, стонущим от боли.
Гледуин тоже улыбался. Причина их хорошего настроения была одна: сука и ее отродье сорвались с привязи.
Она выехала из замка на рассвете, одетая в мужской костюм и оставляя за собой следы, которые мог распознать любой дурак. Первым порывом мужчин было немедленно последовать за ней и насладиться сладостной местью, но здравый смысл возобладал. Она пока слишком близко от замка, и, кроме того, Гриффит может прийти в ярость, когда услышит о насилии, а приятели уже успели понять, что в таких случаях лучше держаться от него подальше.
Поэтому они постарались уничтожить ее следы, создав несколько фальшивых, но вполне правдоподобных, и ожидать, пока начнется шум и суматоха.
– Кажется, мы неплохо позабавимся, – заметил Гледуин.
– Да, повеселимся на славу, – улыбнулся Харботтл.
Мэриан оглядела лесную полянку и тропинку, по которой приехала. Только потом она выскользнула из седла вместе с Лайонелом, укутанным в одеяло и обвязанным ремнем вокруг талии. Девушка едва успела расстегнуть ремень и только хотела спросить у малыша, не устал ли он, как он вырвался и побежал по траве.
– Не забегай слишком далеко, Лайонел, – окликнула она.
– Нет!
Она прищурилась на солнце, с трудом сняла самые тяжелые сумки и пустила коня пастись.
Подумать только, два года ожидания, пока Лайонел пролепечет первое слово, и уже через день Мэриан до смерти устала от его болтовни! Но сейчас она слишком устала и слишком тревожилась, чтобы требовать повиновения. Лайонелу не нравится слишком густая тень. Она знала это из предыдущих остановок в пути. Поэтому сын и будет оставаться в поле зрения.
В поле зрения. Ужасная фраза. Кто-то держит ее в поле зрения.
Мэриан потрогала острое лезвие кухонного ножа, заткнутого за пояс, и коснулась свисавшей с седла шпаги. Жаль, конечно, что она не взяла собственной шпаги, но это оказалось невозможным. Клинок остался лежать в дровах в нижней комнате, слишком близко к Гриффиту. Пришлось позаимствовать оружие из богатого арсенала Уэнтхейвена.
Если бы только она смогла захватить лук или пращу, наверняка почувствовала бы себя в большей безопасности и не так беспокоилась бы за
