были кучи разноцв?тныхъ лохмотьевъ, груды костей и прос?янной пыли или пепла. Ст?ны и полъ казались вычерненными сажей, и во всей комнат? не было никакой мебели.

У д?вочки отъ страху отнялся языкъ, и она чуть не упала въ обморокъ.

— Что ты такъ вылупила глаза? — сказала добрая бабушка, толкая ее въ бокъ. — Не бойся, я тебя не задушу. Садись на лоскутья.

Флоренса повиновалась и съ умоляющимъ видомъ подняла кверху сложенныя руки.

— Ты мн? не нужна, и больше часу я не задержу тебя, — сказала старуха. — Понимаешь, чго я говорю?

Д?вочка съ большимь затрудненіемъ выговорила: 'да'.

— Такъ смотри же, — продолжала старуха, усаживаясь на кучу костей, — не разсерди меня. Если не разсердишь, я тебя выпущу ц?лехоньку, a если… то ужъ не пеняй, я задушу тебя, какъ котенка. Отъ меня ты никуда не увернешься: могу я задушить тебя во всякое время, хоть бы лежала ты дома на своей постели. Ну, такъ теперь разсказывай: кто ты? все разсказывай, что знаешь. Ну, пошевеливайся.

Угрозы и об?щанія старухи, страхъ оскорбить ее, необычная въ ребенк? привычка влад?ть собой, казаться спокойною и подавлять въ себ? чувства страха и надежды, — все это доставило ей возможность выполнить грозное повел?ніе и разсказать свою маленькую исторію такъ, какъ она ее знала. Старуха съ большимъ вииманіемъ выслушала до конца.

— Такъ тебя зовутъ Домби? А? — спросила м-съ Браунъ.

— Точно такъ, бабушка.

— Ну, такъ слушай же, миссъ Домби, — ирошии?ла добрая бабушка, — мн? нужно твое платье, твоя шляпка и твои дв? юбки, и все, безъ чего ты можешь обойтись. Ну! Разд?вайся.

Флоренса, обративъ испуганные глазки на ужасную старуху, съ возможной скоростью начала дрожщими руками исполнять ея приказь. Когда она скинула съ себя вс? эти наряды, м-съ Браунъ внимательно ихъ осмотр?ла, и, по-видимому, осталась совершенно довольною добротой и высокой ц?нностью матерій.

— Ум-мъ! — прохрип?ла старая в?дьма, устремивь сверкающіе зрачки на бл?діюе лицо своей жертвы. — Больше ничего не видать на теб? кром? башмаковъ. Давай сюда башмаки.

Флоренса проворно скинула башмаки, над?ясь этой готовностью угодить м-съ Браунь. Тогда старуха начала рыться въ куч? лохмотьевъ и черезъ н?сколько минутъ вытащила оттуда какое-то грязное платьице, старый истасканный салопъ съ разнокалиборными заплатами и безчисленными прор?хами по бокамъ, и гадкую испачканную тряпицу, суррогатъ женской шляпы, вытащенный, в?роятно, изъ помойной ямы или навозной кучи. Она приказала Флоренс? од?ваться, и б?дная д?вочка, над?ясь на скорое освобожденіе, посп?шно стала напяливать на себя эти лохмотья.

Над?вая гадкую шапку, похожую бол?е на какое-то изорванное с?дло, ч?мъ на женскій головной уборъ, Флоренса второпяхъ запуталась въ своихъ роскошныхъ волосахъ и долго не могла приладить этой тряпки къ своей голов?. М-съ Браунъ схватила огромныя ножницы и вдругь пришла въ неописанное изумленіе, при взгляд? на свою жертву.

— Зач?мъ ты не оставила меня въ поко?, — закричала старуха, — когда я была довольна? Глупая д?вчонка!

— Прости меня. Я не знаю, что я сд?лала, — лепетала Флоренса. — Я не виновата.

— Вотъ я теб? дамъ не виновата! — завопила старая в?дьма, взъерошивая съ неистовымь удовольствіемъ локоны б?днаго ребенка. — Ахь, ты, Господи Владыка! Другая на моемъ м?ст? прежде всего сорвала бы съ тебя эту гриву!

У Флоренсы отлегло отъ сердца, когда она увид?ла, что старух? нужны только ея волосы, a не голова. Она съ кротостью обратила на нее глаза и не сд?лала никакого соиротивленія.

— Если бы y меня y самой не было д?вки, которая такъ-же, какъ и ты щеголяла своими волосами, — сказала м-съ Браунъ, — я не оставила бы ни одного клочка на твоей башк?. Но теперь далеко моя д?вка, далеко за морями! У! у!

Это восклицаніе вовсе не мелодическое, но исполненное глубокой тоски и сопровождаемое дикими жестами костлявыхъ рукъ, бол?зненно отозвалось въ сердц? Флоренсы, и она еще больше испугалась страшной старухи. Это обстоятельство спасло ея локоны. Взмахнувъ два-три раза огромными ножницами надъ ея головой, м-съ Браунъ вел?ла ей хорошенько запрятать волосы подъ шляпу, и не подавать соблазнительнаго повода къ искушенію. Одержавъ надъ собой такую трудную поб?ду, старуха снова ус?лась на кучу костей, закурила коротенькую черную трубку, и губы ея зачавкали наистрашн?йшимъ образомъ, какъ будто бы она хот?ла проглотить чубукъ.

Выкуривъ трубку, она вел?ла Флоренс? нести кроличью шкуру, чтобы придать ей видъ своей обыкновенной спутницы и сказала, что отведетъ ее на большую улицу, откуда она можетъ разспрашивать о дорог? къ своимъ друзьямъ. Но въ то же время старуха, съ грозными заклятіями и подъ опасеніемъ страшнаго мщенія, строго-настрого запретила своей жертв? справляться объ отцовскомъ дом?, который могь быть очень недалеко; a она должна была разспрашивать объ отцовской контор? въ Сити, простоявъ напередъ на одномъ м?ст?, гд? будетъ указано, до т?хъ поръ, пока часы не пробьютъ трехъ. Вс? эти распоряженія м-съ Браунъ подкр?пила ув?реніемъ, что за ней станутъ присматривать зоркіе глаза, и ни одно ея движеніе не укроется отъ бдительнаго наблюденія. Флоренса об?щала во всей точности выполнить строгія приказанія.

Наконецъ, м-съ Браунъ, выступая впередъ, повела превращенную и оборванную д?вочку по лабиринту т?сныхъ улицъ, переулковъ и закоулковъ, которые черезъ н?сколько времени вывели ихъ на пустой огромный дворъ съ проходными воротами, откуда можно было слышать стукъ про?зжавшихъ экипажей. Указавъ на эти ворота, старуха на прощаньи схватила свою спутницу за волосы, какъ будто раскаявалась въ своемъ великодушіи, и сказала глухимъ голосомъ:

— Ну, теперь ты знаешь, что д?лать. Стой тутъ до трехъ часовъ, и потомъ отыскивай контору отца. Да смотри y меня ни, гу-гу! не то я задушу тебя, какъ кошку.

Флоренса почувствовала, что гора свалилась съ ея плечъ, когда она осталась одна. В?рная строгимъ приказаніямъ, она робко остановилась въ одномъ углу пустого двора и, обернувшись назадъ, увид?ла, что страшная старуха все еще стоитъ y забора, трясетъ головой и машетъ кулакомъ. какъ бы припоминая свои угрозы. Всл?дъ за т?мъ, перепуганная д?вочка еще оглядывалась н?сколько разъ, почти каждую минуту; но старуха уже исчезла, и не было больше никакихъ сл?довъ ея тайнаго или явнаго присутствія.

Мало-по-малу Флоренса начала въ своей засад? присматриваться и прислушиваться къ уличной суматох?, съ нетерп?ніемъ дожидаясь вождел?нныхъ ударовъ часового колокола. Но часы, по-видимому, сговорились никогда не пробить трехъ. Наконецъ, къ несказанному счастью, на колокольн? забили четверти, и всл?дъ зат?мъ раздалось: разъ, два, три; Флоренса оглянулась во вс? стороны, сд?лала шагъ впередъ, но тутъ же остановилась, опасаясь оскорбить этой торопливостью всемогущихъ шпіоновъ м-съ Браунъ. Потомъ, ув?рившись, что никто за ней не присматриваеть, она посп?шно, какъ только позволяли большіе и изорванные коты, выб?жала изъ воротъ, кр?пко держа въ рук? кроличью шкуру.

Объ отцовской контор? ей изв?стно было только то, что она принадлежала Домби и Сыну, что это знаменитая контора въ Сити. Поэтому она могла только спрашивать, гд? пройти къ Домби и Сыну въ Сити, и какъ эти вопросы обращены были исключительно къ д?тямъ — большихъ она боялась — то не получила никакого удовлетворительнаго отв?та. Продолжая потомъ разспрашивать только о Сити, она мало-по-малу достигла этой огромной части города, которою управляетъ страшный лордъ-мэръ.

Утомленная продолжительной ходьбой, измученная безпрестанной толкотней, оглушенная пронзительнымъ шумомъ и суматохой, безпокоясь о своемъ брат? и о потерянныхъ нянькахъ, устрашенная вс?мъ, что случилось и что еще могло съ нею случиться, особенно когда явится она въ этомъ рубищ? на глаза раздраженному отцу, Флоренса н?сколько разъ останавливалась рыдать, облегчая истерзанное сердце горькими слезами. Но толпа въ эту пору или вовсе не обращала вниманія на маленькую нищую въ лохмотьяхъ, или равнодушно проходила мимо въ томъ предположеніи, что ее выучили этимъ способомъ возбуждать состраданіе и выманивать деньги. Призвавъ на помощь все присутствіе духа, всю твердость характера, искушеннаго преждевременнымъ опытомъ и несчастіями, Флоренса, почти выбиваясь изъ силъ, продолжала идти по указанному направленію, им?я въ виду постоянно одну ц?ль.

Наконецъ, уже вечеромъ, посл? многихъ переходовъ, ей удалось изъ шумной, т?сной улицы, загроможденной фурами и тел?гами, выбраться на пристань или набережную, гд? въ безпорядк?